С начала конфликта на Украине на территорию Ульяновской области, только по официальным данным, прибыло более трех тысяч беженцев. В восьми пунктах временного пребывания, развернутых в регионе, сейчас проживают около 600 человек. Остальные ищут себе прибежище самостоятельно – у родственников, друзей или на съемных квартирах. Большинство украинцев проходят через отделения российского Красного Креста, по их словам, едва ли не единственной структуры, оказывающей реальную поддержку на постоянной основе.

Актеры разбежались

Красные двери Ульяновского отделения общественной организации «Российский Красный Крест» на Гагарина, 1 распахнуты с раннего утра и до позднего вечера. У входа – забитые полки «Мобильной библиотеки», состоящей из книг, принесенных ульяновцами для приехавших из Украины. Впрочем, у приходящих сюда вряд ли есть время и желание читать повести и романы, пусть далеко не все из них шахтеры и простые работяги.

Олег Александров, теперь уже главный режиссер Димитровградского драматического театра имени Островского, вместе с коллективом Луганского академического областного русского драмтеатра перебрался к нам в начале июня.

Александр работал в Димитровграде в 1990 году, но затем переехал на Украину. В начале года, когда там все только начиналось, его стал уговаривать вернуться старый знакомый, ныне худрук Димитровградского драмтеатра Андрей Шкалов.

– Мы до последнего надеялись на лучшее, рассчитывали, что ситуация на востоке Украины стабилизируется, – говорит Александров. – Актерам очень хотелось отметить 75-летний юбилей родного театра. В итоге с начала июня просто пытались хоть как-то сохранить труппу. Последняя попытка дать спектакль в Луганске получилась такой: 30 актеров на сцене и 20 зрителей в зале, рассчитанном на 700 мест. А вскоре начали бомбить центр города, один из снарядов попал в здание областной администрации, погибли мирные люди.

Тогда мы и решили – пора ехать. Но сразу решились не все. Прежде нужно было спасать детей, в итоге нас набралось 11 человек, включая трехлетнюю Полину и двухлетнюю Сашу.

В конце июля к луганским актерам присоединились донецкие. Семьи Мануйловых и Медведь в дороге попали под минометный обстрел, несколько часов пришлось прятаться в придорожной лесополосе. На память о той дороге у дончан остались осколки снарядов, подобранные на месте.

Прибывших в Димитровград сразу же разместили в муниципальной гостинице «Черемшан». Им, можно сказать, повезло – основную массу забот по оформлению документов, получению статуса вынужденных переселенцев, организации медосмотров взяло на себя руководство местного театра.

Активно предлагают помощь и местные жители. Три семьи актеров живут уже на квартирах и по договоренности с хозяевами платят лишь за коммунальные услуги.

Приезд украинцев вдохнул в Димитровградский театр новую жизнь. Четыре года в нем не было главного режиссера, актеры приходили и уходили, а тут кадровое пополнение, которое автоматически поднимает тихую провинциальную драму на новый профессиональный уровень.

Первоначально речь шла о неком временном вариантеразмещения, но сейчас и режиссер, и артисты говорят о постоянном месте проживания и готовности начать все с чистого листа.

– Учитывая нынешнюю ситуацию на Украине, русский театр там существовать не сможет, – говорит режиссер. Конечно, душа болит за людей, которые там остались. У меня мама там… Созваниваемся почти каждый день.

Связь в Луганске есть только на одной улице – Оборонной. По телевизору говорят о перемирии, но на самом деле стрельба продолжается. Там ведь не обязательно находиться на передовой, чтобы умереть. Мирные жители умирают от мин, шальных пуль или упавшего балкона.

«Если убьют, нам детей не поднять»

В кабинет, приветливо улыбаясь, заходит высокий парень с черными волосами и таком же спортивном костюме. 23-летний Константин Горохов – из Мокеевки Донецкой области. Вместе с сестрами Мариной и Ольгой, мужем сестры Сергеем и тремя племянницами, десяти, семи и двух лет, решили бежать в Россию, когда украинские войска начали брать Донецк в кольцо. Признается, что и у него, и у Сергея было большое желание пойти в ополченцы, но сестры заявили: «Если убьют, нам детей не поднять». Единственное, что удерживало в Мокеевке – шахта. Но в начале августа разбомбили и ее.

– Сначала остановились в Краснодарском крае у родственников, но потом нас позвали дончане к себе в Димитровград, – рассказывает Константин. – Статус беженца позволил пройти медкомиссию бесплатно. Сразу же решили снять квартиру. Хозяин, узнав, что мы с Донбасса, разрешил первый месяц пожить бесплатно. Женщин с детьми оставили дома, сами пошли работать на стройку.

Сергей сварщиком, я – разнорабочим. Обещают по 15 тысяч рублей платить, уже аванс дали. К нам постоянно приходят местные жители, приносят вещи, продукты и даже деньги, спрашивают, чем помочь.

На родине у Гороховых остались родители и престарелая бабушка, отказавшиеся покидать свои дома. Возвращаться назад молодые дончане пока не собираются. Дома вроде бы целы, но работы нет никакой, школы и детсады разбиты.

Отрезая пути

– Беженцы с Украины приезжают к нам в область как организованными группами, и тогда они определяются в пункты временного пребывания, так и самостоятельно, большинство приходит к нам, – говорит председатель Ульяновского региональногоотделения Красного Креста Елена Сибагатуллина.

– На сегодня мы приняли 1320 заявлений на оказание материальной помощи, 1118 человек ее уже получили.

Матпомощь от Красного Креста это 3600 рублей на человека, из которых 1500 рублей предназначены на медосмотр, еще 1500 рублей – на продукты, 600 рублей – на проездной билет.

– В апреле, когда к нам стали приезжать первые вынужденные переселенцы, мы приняли программу оказания помощи, рассчитанную на сто человек. Деньги закончились уже в июне, а количество приезжающих только увеличивалось, – продолжает Сибагатуллина. – Наш фонд пополняется исключительно за счет пожертвований жителей Ульяновской области, поэтому возможности ограниченны. На днях мы выиграли грант министерства внутренней политики области на сумму 328 тысяч рублей. Этих денег хватит нам еще примерно на 60 человек. Параллельно оказываем вещевую, консультативную, психологическую помощь.

Для вещей, которые приносят украинцам ульяновцы, выделено отдельное помещение. Здесь одежда, обувь, кухонная посуда, старая бытовая техника. Как признают волонтеры, беженцы забирают что-то из этого лишь в крайнем случае. Зато охотно принимают наборы предметов личной гигиены от Красного Креста: полотенца, мыло, зубные щетки и пасту, бритвенные станки.

Больше всего здесь рады людям, готовым выступить принимающей стороной.

– Таких немало, – говорит Елена Сибагатуллина. – Вот буквально пару часов назад звонил 60-летний мужчина из Засвияжья, инвалид. Живет один.

Сказал, что готов принять двоих-троих беженцев. Попросил только, чтоб прислали людей его возраста, чтобы общаться можно было. В целом же мы пристроили примерно 80 процентов украинцев, остальные только приехали, оформляются.

Основная масса украинцев стараются оформить разрешение на временное проживание. Это те, кто рассчитывает переждать войну в России и вернуться.

Их положение мало чем отличается от трудовых мигрантов, массово прибывающих к нам из Средней Азии. Но сначала нужно заплатить госпошлину в размере 1000 рублей, купить патент (2000 рублей) и разрешение на работу (1400 рублей). При устройстве на работу надо платить подоходный налог в размере 30 процентов, а не 13 процентов, как гражданеРФ. Поэтому при зарплате 15 тысяч рублей на руки выдается 10, но и такая зарплата – большая удача. Как признают в Красном Кресте, обычно речь идет от шести-восьми тысячах рублей в месяц.

Больше шансов получить помощь от государства у людей со статусом вынужденного переселенца, но, во-первых, наделяют им далеко не каждого, во-вторых, действует ограничение на выезд за пределы РФ в течение года.

Неработающим беженцам полагается пособие от государства в размере 800 рублей в день на человека. Помощь на эту же сумму, но уже в натуральном выражении, получают обитатели пунктов временного пребывания.

– Людям очень непросто сделать выбор, ведь получить статус беженца это отрезать себе путь назад, туда, где всегда жил, работал, где остался дом, родные и близкие, – объясняет Елена Сибагатуллина.

– От ульяновцев все чаще можно слышать, что украинцы излишне пассивны, привередливы в жилье, работе.

– Уютно ли мы себя чувствуем, отправляясь в командировку? Несколько дней собираемся, продумываем все до мелочей, пакуем чемоданы. Но на месте выясняется, что многого не хватает.

При этом мы знаем, что скоро вернемся в свой родной уютный дом. Эти люди собирались впопыхах, под обстрелами, вынуждены были бросить все, что нажили, при этом впереди у них – полная неизвестность. Мы живем в разных измерениях, – считает Сибагатуллина. Люди получили сильнейшую психологическую травму, и требовать от них в таком состоянии активной жизненной позиции нельзя ни государству, ни обществу.