«Молодёжная газета» вместе со своими читателями вспоминает самые интересные публикации за историю газеты. Эта статья вышла 1 июня 2007 года.

«Его зовут Дик. Он появился на свет в деревенской избе. За четырнадцать лет своей жизни он сменил четыре конуры и два десятка ошейников. Но Дик до сих пор не научился подобострастно вилять хвостом и покорно глядеть на хозяев, потому что в его жилах течёт волчья кровь.

Жили-были дед да баба по фамилии Русаковы. Звали их (впрочем, и сейчас зовут так же) Анастасия Федоровна и Геннадий Федорович. Жили Федоровичи (да и сейчас живут) в деревне Ивановка Чердаклинского района. И не то чтобы старые они были, но уже росла у них внучка, а стало быть, дедушкой и бабушкой они были самыми что ни на есть настоящими. А ещё у деда с бабой была собака — чистокровная сибирская лайка по кличке Пулька. Собственно, с неё-то наша история и началась…

Волков бояться – в лес не ходить

Пулька была и умницей, и красавицей, разве что не комсомолкой, как в том фильме. Службу свою собачью несла исправно. Чужой человек не то что в дом вломиться, а и к забору подойти не мог. Кому охота выяснять отношения с сукой, сторожащей дом! А нрава Пулька была крутого и сентиментальностью не страдала. Оно и понятно: лайки — ближайшие родственники волков. И в один прекрасный день взыграла в Пульке кровь предков…

— Раньше у нас волков было очень много, — рассказывает Геннадий Русаков. — Хоть отстреливай. Да их, собственно, и отстреливали. Помню даже, один год из воинских частей целыми ротами солдатиков пригоняли. Волки кур да гусей воровали, особо смелые овец резали. Вот с одним волком наша Пулька в лес и ушла. Их не раз вдвоём видели. Любовь, мать их!

Домой Пулька вернулась спустя три месяца — уже «пузатая», а вскоре родила восьмерых щенят. На вид — вылитые волчата. Семерых Русаковы раздали, а восьмого — самого красивого по их разумению — оставили себе. Цвета он был ярко-рыжего, почти красного.

Сколько волка ни корми…

Волчонок получил имя Дик — вроде как из дикой природы происхождение имеет, а может, ещё по какой причине… Но волчий характер стал проявляться в нём едва ли не с первого дня жизни. Хозяева дивились его хитрости. Собаки-то умные, удивлялись они, а этот вообще — «профессор».

— Вы бы видели его на рыбалке, — улыбается Анастасия Федоровна. — К примеру, ловит дед рыбу, удочку поставил, а Дик уж тут как тут — сечёт. Дед ему строго так и говорит: «Дик, рыбу мне не пугай! Будешь вести себя хорошо — каждая пятая твоя будет». Ну, посмеялись и забыли. А тут колокольчик на удочке зазвенел, и Дик сразу оживился так, на деда глядит — типа, давай, старый, обещал. Мы в корзину глядим — а там четыре рыбины, эта, стало быть, пятая. Представляете?

Вообще говоря, миска у Дика — всегда с едой, но кровь даёт о себе знать. Каждый божий день бегал он на охоту, вытаскивал из нор мелких грызунов, ещё нырял в воду за ондатрами.

— А одно время, — вспоминает бабушка Настя, — мы заметили, что Дик с улицы всё время мокрый приходит. Мы так и не понимали, в чём дело, пока дед не пошёл как-то в колонку за водой. Рядом с колонкой он увидал небольшую кучку соломы — аккуратную такую, прямо как стожок. Ещё подумал: «Что за дурак солому на улице складирует!» и из любопытства ковырнул. А там — головы утиные, лапы, хвосты. Короче, Дик на уток охотился. А всё, что не доедал, про запас складывал. Я в жизни не видела, чтобы собака по собственной инициативе на охоту одна ходила! А наш ходил.

Идет охота на волков, идет охота

Однако Дик промышлял не только утками да грызунами, хотя последних чуял прямо по-волчьи. Настасья Федоровна рассказывала, что он определял местонахождение мыши под толстым слоем снега, а потом молниеносно извлекал её на свет божий. Соседи очень удивлялись, говорили, мол, сроду такого не видели.

Так вот, свои инстинкты Дик удовлетворял не только этим. Он — как настоящий волк — находил в лесу браконьерские капканы… и воровал их вместе с добычей, в основном с зайцами. Сколько он их перетаскал буквально из-под носа у тех, кто эти капканы расставлял! И несколько раз едва не поплатился за свои проделки жизнью. И лапы ему отстреливали, и из тела не раз вынимали дробинки из охотничьих патронов. От стольких ран и слон давно бы загнулся, а Дик ничего — выкарабкался, собака! А вернее — волк. Они, как известно, народ живучий. Правда, один раз охотники Дика едва не убили, спутав его… с лисой.

С волками жить – по-волчьи выть

Волк — он и в Африке волк, хитёр и изобретателен, поскольку в природе эти качества помогают выживать. Но Дик и в домашних условиях хитрил не хуже. Бывало, захочет в избу — и начнёт хворым прикидываться, лапы поджимает, вроде как отморозил. Глаза закатывает так, что у бабы Насти сердце кровью обливается. А как впустишь его, так он бегает, как конь, всё на своем пути круша и переворачивая. Правда, в доме не может находиться долго, посидит чуток, погреется — и на волю рвётся.

Зато с иными четвероногими обитателями дома он свои волчьи замашки придерживает. Со всеми тутошними кошками и котами Дик жил душа в душу. Впрочем, не всё так просто. Раз был такой случай…

Повадился Дик котёнка опекать — из лучших побуждений, разумеется, но на свой лад. Всякий раз, как только мама-кошка уходила из дома, Дик хватал котёнка за шкирку и тащил во двор к ёмкости с водой. Полоскал того, как тряпку, — запах отбивал, после чего по-отечески заботливо засовывал в свою конуру, вроде как баю-баюшки-баю. А когда возвращалась кошка, то, естественно, не находила детёныша там, где оставила, и начинала орать, как оглашенная, метаться в поисках. А когда находила, несла малыша полоскать — волчий запах отбивала. Так кошка с Диком полоскали котёнка с неделю, пока вконец не уморили. «Жалко котёночка было!» — сокрушалась бабушка.

А кошка потом два дня кряду выла с горя, прямо как волчица.

Человек человеку волк

Увы, таковы приметы времени. Народ пошёл злой да дикий, чего не скажешь о зверях.

— Шла я как-то с остановки автобусной до дома, — говорит бабушка Настя. — А дорога до Ивановки у нас мимо кладбища пролегает. Иду я, значит, а темно уж было, осень поздняя. И вдруг вижу, от креста могильного тёмная фигура отделилась и в мою сторону поплыла. У меня аж поджилки задрожали. А потом, когда я в силуэте разглядела мужика незнакомого, так и вовсе сердце оборвалось. Мужик весь заросший, в фуфайке, мычит чего-то. Я шагу прибавила, он — тоже. И тут я поняла — по мою душу, так припустила, прямо рысью. Бегу и ору во всё горло, а сама понимаю, что никто не услышит — до деревни километра два с гаком. И вот я бегу, мужик — за мной, и вдруг, откуда ни возьмись, Дик выскакивает! Чуть не порвал в клочья того мужика. А дед после этого рассказывал, что Дик вдруг встрепенулся, лежа у двери, а потом как сиганет за дверь!

— А я ничего и не слышал, — признался потом Геннадий Федорович. Зато Дик услышал.

***

Дика местные жители вообще почитают за «штатного телохранителя». Всех ивановцев он знает прекрасно, зато чужого вычислит на нюх за километр.

— Мы ведь и двери-то никогда не закрывали, — поясняют Русаковы. — Поди залезь, когда во дворе волк. У нас Дика даже «напрокат» брали. К примеру, по соседству с нами одна женщина дом под дачу купила. Так она, как только отдыхать приезжает, к нам приходит за Диком. Без него не ночует.

— А вот, помню, парни какие-то к внучке моей Кристинке пристали, — вновь вспоминает Анастасия Федоровна. — Так Дик их так отвадил, что больше их здесь и не видели. А однажды я через садовое общество на остановку шла, а навстречу — парень с топором. «Иди, — говорит, — бабка, в обход, а не то хуже будет». А в обход-то далековато. Я ему говорю: мол, сынок, чай не вор я какой. А он на меня топором машет. Да и взмахнуть-то толком не успел, как на него Пулька — она ещё жива была — с Диком набросились. А я их с собой не брала — следом, шельмецы, крались, да так тихо, что я ни сном ни духом. Повалили они того парня и караулят: чуть шевельнётся — они его хвать за задницу. Так и лежал, сердешный, поленом. Я метров с триста отошла и только потом собачек своих кликнула. Больше меня никто топорами не пугал. Но я до сих пор не пойму — откуда Пулька с Диком взялись тогда? Ведь их даже и дома-то не было, когда я уходила. Как они узнали — ума не приложу?!

Красный волк и серая шапочка

Ныне Дик, разменявший пятнадцатый год жизни, уже не в той форме, что в былые времена. Да и шерсть его уже не такая ярко-рыжая, как прежде — выцвел, вылинял, состарился, бродяга. А на голове он вообще седеть начал. Между ушами «серая шапочка» обозначилась. Живёт он теперь преимущественно в конуре, окружённой металлической сеткой, аккурат возле сторожевого домика одного из окрестных садоводческих товариществ. Редкий, можно сказать, случай: волк охраняет людей, а вернее, людское добро.

На вопрос, зачем его запирают в конуру, нам ответили: «Так ведь это вам не «бобик» комнатный. Он хоть и прожил среди людей всю жизнь, а всё-таки гены берут своё. В момент сбежит — вернётся, конечно, но, не ровен час, подругу с собой приведёт из волчьей стаи».

Геннадий Федорович вспоминает, как когда-то молодой и наглый ивановский волк «красной» масти нередко хаживал по округе в поисках подруги.

— Ага, жениться ходил, зараза! — смеётся Русаков. — Один раз дней десять пропадал. Детей у него, говорят, в наших краях полно. Кстати, после той «свадебной» десятидневки Дик отдохнул маленько, а потом стал… к себе домой «девочек» водить. Натурально! Вроде сходит на «дискотеку», снимет кралю — и айда с родителями знакомиться. Вот наглый, блин!

Увы, годы берут своё, но гордость у сына волка и лайки осталась прежней. Это было заметно, когда мы пытались выманить его, чтобы сфотографировать. В глазах его явно читалось: «В гробу я видал ваши фотосессии». Пришлось держать за шкуру. А как отпустили — он влез в конуру, демонстративно выпятив наружу свой волчий хвост вместе с задницей. Этакое вселенское: нате вам!»

Алексей ПЕШКОВ.