Когда мы узнали, что в Майнском районе живет охотник Александр Ерисанов, который не только исходил с ружьем родные места вдоль и поперек, но и пишет увлекательные рассказы о своем увлечении, то, не долго думая, отправились в село Репьёвку-Колхозную.

«Охота − моя жизнь»

Александр Иванович встречает нас на дороге, извиняется за внешний вид: только из леса вернулись, с супругой и племянницей по грибы ездили. Пока женщины занимаются «добычей», мы беседуем с хозяином.

− Родился я в июне 1951 года в семье колхозника, − начинает Ерисанов. − А к охоте меня приучил дядя, Андрей Федорович, который жил в Москве, но каждый год приезжал к нам в Репьёвку на охоту. Мне было 7 лет, когда он начал меня брать с собой в лес. И так мне это дело прикипело, что, когда исполнилось 14, начал просить у родителей ружье. Конечно, мама была категорически против, боялась. Но за меня вступился школьный учитель, тоже охотник, сказав, что раз есть рвение, надо поддерживать, а то от безделья и дров можно наломать. Родители уступили.

Накопив необходимую сумму, радостный парнишка прибежал в местный магазин. Но каково же было ему узнать, что последнее ружье уже купили! Обидно Саше стало, даже слезы навернулись. Видя отчаяние мальчишки, продавщица обещала в ближайшее время съездить на склад и привезти ружье специально для него.

− Радости не было предела! − вспоминает, смеясь, наш собеседник. − Вот в августе исполнится ровно 50 лет, как у меня появилось первое ружье. С тех пор охота и стала моей жизнью.

После школы даже не возникало вопросов, куда поступать – охотоведение и точка. Но на 50 мест охотоведческого отделения Кировского сельскохозяйственного института желающих набралось около полутора тысяч человек! Предпочтение отдавали представителям малых народов Севера – политика такая была. Пришлось Александру поступать на зоотехнический факультет. Но он не терял надежды в скором времени осуществить свою мечту и перевестись на желаемое отделение. Однако в 1969 году учебу бросил совсем, после второй неудачной попытки стать охотоведом. Отслужил в армии, вернувшись, работал шофером, заочно окончил лесной техникум. Несколько лет работал в лесничестве Свердловской области. Но, загрустив по родным местам, вместе с молодой женой вернулись в Репьевку. Построили дом на живописном берегу реки, вырастили троих детей. Сейчас 64-летний Александр Иванович на заслуженном отдыхе, охотится и путешествует по родному региону, пешком исходил весь Майнский район.

Душевная тяга

Помню, как неоднократно беседовала с лесничими разных районов Ульяновской области, и они, как один, говорили, что культура охоты перестала существовать у молодого поколения охотников. Бывает, приедут на снегоходах или вездеходах, обвешанные новейшей оптикой, оружием, которое с дальнего расстояния убивает животное наповал, оно даже не успевает понять, что случилось. Подъезжают, грузят тушу. Вот и вся охота.

− Да, это так, − сокрушается опытный охотник. − Мы идем в лес по душевной тяге, а молодые, руководствуясь моде и не зная многих правил охоты. Более того, охота стала сейчас для избранных – тех самых, на вездеходах. Ну, разве может простой пенсионер из села позволить себе купить лицензию на лося, которая стоит 40 тысяч рублей? Или на кабана – 15 тысяч? Да и леса-то у нас почти все в аренду сданы, мы в них зайти не можем.

По словам Александра Ерисанова, первоклассные охотоведы писали новые законы, которые снимали бы много вопросов. Наверно, лежат эти проекты где-то в кабинетах высоких начальников, но попадут ли они когда-нибудь в нужные руки – вопрос.

Всё быль

− Брат у меня родной писал выдуманные истории, − рассказывает наш собеседник о том, как пришел к писательству. − Я так не могу. Поэтому только то описываю, что случилось на самом деле.

На протяжении долгого времени Александр Иванович печатается в районной газете, в 2014 году выпустил небольшим тиражом записки охотника – историю об охоте в центральной части Свердловской области, а также любопытные, забавные короткие рассказы, воспоминания разных лет. С разрешения автора мы знакомим вас с его охотничьими историями. Первая публикуется впервые (с сокращениями).

«Кусочек с носочек»

− Александр! Ты что собираешься делать в выходные и праздничные дни? – спросил меня Горевин (Анатолий Афанасьевич был лесничим Кошаевского лесничества в Свердловской области – Ред.) накануне очередной годовщины Октября.

Вопрос застал врасплох, и я признался, что участвую в концерте, после – вечеринка с молодежью, затем…

− Брось ерундой заниматься, − оборвал меня лесничий. – Поедешь со мной на охоту. Зима на носу. Пора мясом запасаться, а погулять на охоте можно.

Это было утром в конторе, а ближе к полуночи мы уже подъезжали к Татьке – самому отдаленному поселку лесничества. Встречал нас начальник тамошней ИТК, заранее предупрежденный о приезде, приготовивший ночлег и застолье, по его словам, чисто символическое, как дань уважения традициям гостеприимства, чему мы были очень рады. Но сильно не увлекались, особенно выпивкой, ведь завтра на охоту, а выход спозаранок.

Нас было четверо. Кроме меня и Горевина, еще двое – Андрей и Николай. Два братца-лесника. Охотники опытные, но именно мне удалось подстрелить сразу двух лосей, которых обложили в урочище Дианка на второй день охоты, подтвердив давнишнюю охотничью примету – зверь выходит на «новенького». А вот будет добыт или нет, зависит уже от самого стрелка, и если новичок завалит зверя, то удача отныне не отвернется от него и в дальнейшем…

Первую ночь провели под открытым небом у нодьи – таежного костра. Нынешнюю проведем в избушке одного охотника с Татьки, до которой вчера не дошли, увлекшись охотой. Подошли мы к той избушке в сумерках, и я сразу понял: ночлег будет непростым. Избушка крохотная, на одного человека, махонькое оконце, двери совсем нет. Вместо нее лаз на уровне пояса, прикрытый обрезком половой доски на ременных петлях – тоже мне, дверь… Не ожидал я такое увидеть. Однако делать нечего. Полезли в избушку один за другим, как те зверушки из сказки про руковичку, и, как в сказке, все в нее вместились.

Разулись, разделись лежа на нарах, а самый старший, Андрей, кашеварить вызвался. Я говорит, такой супчик из свежатинки сварганю – пальчики оближите!

Давай-давай, подбадриваем мы его, обрадовавшись инициативе. Кому охота картошку чистить, мне что ли, герою дня?

Кастрюля в избушке артельная, все наелись. Суп просто чудо, не обманул старый, мясо жирное, нежное. Съели по чашке и наелись, а вот Горевину добавки захотелось. Еще бы, с его огромным ростом! Обслуживать его никто не стал, он сам взялся за половник. Сначала юшки (жижи – Ред.) почерпнул, потом густели со дна. Вдруг слышим его радостный возглас:

− Оп-ля! Мясца зацепил! − оборачивается к Андрею. – Смотри, какой ковалок попался! А ты говорил – всем по кусочку, всем по кусочку!

Андрей взглянул и за голову схватился:

− Мужики. Простите Христа ради! Промашка вышла: чей-то носок сварился!

Сидим мы на нарах, как сычи, и ржем. Перебивая друг дружку, комментируем все ранее сказанные хвалебные слова в адрес супчика. Прошлись по его жирности, и по особому «таежному» духу.

Смеялись долго. Думаете, кому-то заплохело? Да ничуть! Между прочим, это была моя первая охота в тайге, первая ночевка у костра, первая добыча.

Как носок очутился в кастрюле? Отвечаю – запросто. Они висели над камельком на проволоке и сушились. Скорее всего, сам «повар» и задел их в полумраке, когда мешал варево <…>.

«Знаток»

− А я ведь тоже охотник, – заявил как-то мой начальник.

− И на кого Вы предпочитаете охотиться?

− На этих самых… как их… глухарей.

В ближайшее воскресенье отправились мы с ним на глухарный ток. Март, звонкий морозец, крепкий наст. Рассвет. Солнце встало огромное, алое.

И тут началось.

− Тр-р-р… Тра-та-та-та… Тах, тах, тах… − со всех сторон. Прямо-таки, бой партизан с немцами.

− Во дают! – громко восхитился я.

Но мой начальник приложил палец к губам.

− Тс-с-с, глухарей вспугнешь. Ишь как заливаются!

А это вовсе даже дятлы барабанили.

«Охотничьи овчарки»

Эту историю рассказал мне знакомый егерь.

− Городские охотники, − говорит, − у меня недавно ходили на кабана. Но оклад оказался пустым. Расстроились, конечно, немножко, но делать нечего, не повезло. Идем к машине, тут меня один из гостей и спрашивает: «А у кого из местных охотников есть овчарки охотничьи?»

Я опешил. Овчарки, да еще и охотничьи?! Тут что-то не то.

− А где ты их видел-то? – спрашиваю.

− Да только что моего номера прошли (номер – место стрелковой линии, где охотник ждет добычу — Ред.). Породистые, экстерьер и все стати, только хвосты тяжеловаты.

− Э-э, мил человек! Это у вас в городе овчарки по балконам ходят. А у нас их волками кличут…

Эх, охотнички!

«Охота с кучки»

На привале идет обычный разговор охотников.

− Как я добыл первую лисицу, спрашиваете? – вступает в дружескую перепалку один из них. – М-да, тут целая история получилась. Добыл я ее с кучки… Это была для меня первая охотничья зима. Дело к вечеру, я шел домой, и тут знаете, как приспичило, что пришлось остановиться у кустика. А было это в поле. Присел я, значит, и только вставать, − глядь, катит, к моему кусту рыжий комок. Лисица! Хвост с аршин, а сама так и пылает огнем. Уж не помню, как ее выцеливал, как стрелял. Помню только, отдача была, аж сел… Смеетесь? А мне было не до смеха, особенно когда я бежал к добыче… со спущенными штанами.

Новый взрыв хохота.

«Ловушка»

Поздним вечером мой знакомый охотник со своим другом ехали через незнакомое село. Мела несильная метель – понизуха, тускло светили редкие фонари. На улице ни души. В салоне тепло, уютно. Пассажир подремывал под тихую музыку, доносящуюся из приемника. И вдруг, встрепенувшись и показывая в лобовое стекло, он воскликнул:

− Баба, голая баба в сугробе!

Водитель взглянул туда, куда показывал друг, и остолбенел. Обнаженная женщина, заложив руки за голову, смотрела на обомлевших мужиков из сугроба.

Водителю бы на дорогу смотреть, а не по сторонам на голых баб. Прозевал поворот и слетел с дороги. Пока откапывались да толкали «Жигуль», вспотели, как после бани.

А бабе той хоть бы что, стоит: ни жарко ей, ни холодно. Из дерева вырезана.

Послесловие

От поездки и от беседы с Александром Ивановичем Ерисановым у нас остались самые приятные впечатления. Человек он скромный, простой, но искренне любящий свой край и свое дело. Есть люди культурные от природы, а есть такие, которым никакое воспитание и лучшие университеты не могут привить эту самую культуру. Наш собеседник, несомненно, относится к первой категории. Побольше бы таких людей!