Даже в современном мире, где не всегда есть место взаимоуважению, пониманию, состраданию, в мире, где большинство людей подчинилось общему порыву нахапать побольше бабла любыми способами, идти по головам к своей цели, – нам по-прежнему нравятся сказки, нам хочется верить в искреннюю любовь. Сегодня мы вспоминаем одну из самых романтичных историй, которая развивалась отчасти на симбирской земле в XIX веке.

Один в поле

Мы отправились в село Пятино Инзенского района, которое расположилось примерно в 185 километрах от Ульяновска. Здесь стоит полуразрушенная церковь Троицы Живоначальной. Село Пятино − бывшее родовое имение знаменитых и уважаемых дворян Анненковых. Троицкий храм был заложен в 1823 году помещицей Анной Ивановной Анненковой (урожденной Якоби) в память о покойном муже Александре Никаноровиче и «во искупление грехов» их сына – декабриста Ивана Анненкова. Окончание строительства обозначено периодом 1827-1832 годов. Проект храма приписывают известному архитектору Михаилу Коринфскому, который якобы продал проект помещице вместо того, чтобы использовать его для строительства Троицкого храма на Соборной площади Симбирска.

В церкви находятся три престола: Троицы Живоначальной, Симеона и Анны, а также Екатерины великомученицы – и алтарь, великолепие и богатство которого было сравнимо с Исаакиевским собором в Петербурге…

Сейчас храм так же величествен, но выглядит одиноко среди поля, рядом с мертвой деревней. В нем нет окон и дверей. Кое-где обвалилась крыша, а там, где осталась, проросли деревья. Стены покрыты широкими трещинами. А чья-то варварская рука в Божьем доме написала нецензурные слова и выбила глаза святым, изображенным на фресках, которые еще можно различить.

В 1990 году церковь Живоначальной Троицы стала объектом культурного наследия регионального значения и была занесена в государственные списки недвижимых памятников истории и культуры. Но время, ветра, дожди и вьюги продолжают хозяйничать в этих старых стенах и разрушать красивейший храм… Сердце тоскливо сжимается, когда находишься здесь.

Скромная модистка

…Александр Никанорович Анненков служил в знаменитом лейб-гвардии Преображенском полку. В чине капитана он вышел в отставку, после чего состоял в должности советника Симбирской гражданской судебной палаты. Его супруга, Анна Ивановна, была дочерью иркутского генерал-губернатора И.В. Якобия. Похоронив отца и мужа, с 1803 года она осталась с тремя детьми на руках и стала полновластной хозяйкой нескольких имений в Нижегородской, Пензенской и Оренбургской губерниях. Шло время, дети выросли.

Иван Анненков в свои 23 года был уже кавалергардом (то есть состоял в гвардейской тяжелой кавалерии Российской империи), когда в Москве, в модном доме «Дюманси», куда он зашел вместе со своей матерью за покупками, Иван встретил француженку Жанетту Полину Гёбль. Она была обычной модисткой, а проще говоря – продавщицей. Но именно она – скромная, изящная, хорошо воспитанная, обладавшая особой красотой девушка – пленила сердце офицера, хотя стать его женой стремились лучшие красавицы города. С тех пор Анненков стал бывать в этом салоне чаще. Мадемуазель Гёбль поражала его не только своей оригинальной, утончённой внешностью, но и живым умом, обаянием и душевной добротой.

Внутри храма

Судьбоносная встреча

Их роман развивался не быстро. Спустя несколько месяцев торговый дом «Дюманси» приехал на ярмарку в Пензу. Неожиданно для себя молоденькая продавщица встретила там же и Анненкова, с которым была знакома всего несколько месяцев. Статный красавец подошел к девушке, предложил ей прогуляться по ярмарке. Заодно и попросил совета в выборе лошади, за которой кавалергард и приехал в Пензу. Через несколько дней он признался Полине в любви и увез ее сначала в свое пензенское имение, а затем в Пятино.

Краевед А.Н. Блохинцев в своей книге «Декабристы-симбиряне» приводит воспоминания Полины, записанные ею много лет спустя:

«Мы выехали вместе из Пензы 3 июля 1825 года. В одной из деревень его, где была церковь, он настаивал, чтобы мы обвенчались, и уже приготовил для этого священника и двух свидетелей, но я решительно отказалась от брака без согласия его матери. В Симбирской губернии мы долее всего оставались в селе Петине. Это богатейшее имение на Суре, и тут я в первый раз ела знаменитые сурские стерляди. Барский дом в Петине был довольно старый и запущенный. Когда мы с ним стали рассматривать, что лежало в углу, то оказалось, что эта была старая серебряная посуда, и когда свесили всю эту посуду, то оказалось 60 пудов серебра (то есть 983 кг! – Авт.)».

Также исследователь отмечает неточности, которые допустила Полина. Название села − Пятина (ныне – Пятино), а не Петино, и находилось оно не на самой Суре, а на ее притоке – на речке Большой Аргаш.

Сколько времени будущий декабрист находился в Пятине и куда отправился потом, неизвестно. Но вскоре по приезде в Москву (2 ноября 1825 года) Анненков уехал в свой полк, в Петербург.

За любимым на край света

Иван Анненков

Через 5 дней после декабристского восстания, участники которого планировали устроить государственный переворот, 19 декабря 1825 года, Иван Анненков был арестован. За принадлежность к тайному обществу «со знанием цели» и с «умыслом на цареубийство» он был приговорен к 20 годам каторжных работ. Полина знала о том, что ее возлюбленный состоит в некоем закрытом политическом обществе, которое готовит несколько восстаний, в том числе и на Сенатской площади столицы. Она ждала ребенка в тот момент, когда Анненкова заточили в Петропавловскую крепость, поэтому не могла поехать в Петербург. В апреле 1826 года Полина Гёбль родила дочь, которую назвала Александрой, а через несколько дней отправилась из Москвы в Петербург, чтобы добиться долгожданного свидания с узником. Как утверждают некоторые источники, не зная русского языка, имея смутные представления о правах заключенных, француженка не только подкупила охранников, но и договорилась с ними о том, чтобы ее пропускали к Ивану Александровичу несколько раз в неделю. Она приносила любимому теплую еду и немного вина.

Полине невыносимо было видеть страдания заключенного, поэтому она вернулась в Москву и решительно направилась к Анне Ивановне Анненковой за помощью. Она надеялась получить от той немного денег, чтобы иметь возможность устроить побег возлюбленному и навсегда увезти его из страны, где ему грозила гибель. Однако мать Ивана, будучи женщиной хладнокровной и жесткой, отказала подруге сына, заявив, что ее сын не станет беглецом и трусом. Полина Гебль, отчаявшись и не найдя нужной суммы, вернулась в Петербург. С трудом ей удалось добиться свидания с Иваном, от которого узнала, что скоро заключенных отправят в Сибирь, где им предстоит прожить до конца своих дней. Анненков не верил плачущей Полине, обещавшей, что она во что бы то ни стало отправится за ним на каторгу.

Жена декабриста

Вскоре Ивана Александровича отравили в Читу. А для Полины Гёбль начались страшные месяцы ожидания ответа от Государя императора Николая I и разрешения незаконной супруге заключенного офицера отправиться вместе с ним в ссылку. Месяцы шли, а ответ так и не приходил. И тогда Полина решилась на последний шаг, добившись личной встречи с царем и отдав тому свое прошение. «Я всецело жертвую собой человеку, без которого не могу долее жить, − писала она в письме, адресованном императору, − это самое пламенное мое желание. Я была бы его законной супругой в глазах церкви и перед законом, если бы я захотела преступить правила совестливости».

Говорят, якобы Николай I, прочитав письмо, был настолько тронут ее искренностью, что не стал препятствовать и разрешил Гёбль отправиться в Сибирь.

Полина Гебль

В марте 1828 года храбрая женщина прибыла в Читу, а через месяц, 4 апреля 1828 года, Полина Гёбль стала женой бывшего офицера-кавалергарда Ивана Анненкова и при венчании в Михайло-Архангельской острожной церкви приняла православное имя Прасковьи Егоровны Анненковой.

Однако встречаться супругам разрешалось не более двух раз в неделю, все остальное время женщины, приехавшие в Сибирь следом за своими мужьями, были вынуждены проводить в домашних заботах и подготовке к очередной встрече с мужьями. Также сохранились свидетельства, что Полина рожала восемнадцать раз, однако в живых осталось лишь 6 (по другим источникам -7) детей Анненковых.

В течение нескольких лет каторжных постоянно перевозили из города в город, и характер супруга с каждым годом становился все тяжелее. Анненков требовал постоянного внимания и заботы и часто был невыносим. Однако Полина, обладавшая удивительно мягким и добродушным характером, сглаживала все конфликты, а в ссорах старалась во всем уступать мужу.

В 1841 году чета Анненковых была переведена в Тобольск, а спустя пятнадцать лет, после амнистии 1856 года, − в Нижний Новгород, где супруги прожили около двадцати лет. До конца своих дней Полина Анненкова не снимала браслет и нагрудный крест, вылитый из кандалов мужа, − словно напоминание о тяжелых, трагических днях и преодолевающем все трудности великом чувстве любви.

Она умерла 14 сентября 1876 года. После смерти супруги Иван Александрович впал в болезненное состояние, а через год и четыре месяца его не стало. Его сердце остановилось 27 января 1878 года в Нижнем Новгороде, ставшем последним пристанищем влюбленной пары.

«КАВАЛЕРГАРДЫ ВЕК НЕДОЛОГ…»

Судьба Анненковых была настолько необычной, что великий французский романист Александр Дюма-отец написал в 1840 году об их жизни один из первых своих романов – «Учитель фехтования» («Записки учителя фехтования, или Восемнадцать месяцев в Санкт-Петербурге»). Роман пользовался колоссальным успехом в читающей Европе, а в России был запрещен императором. Дюма очень интересовался судьбой своих героев. Он посетил Симбирск, Нижний Новгород и даже побывал в Пятино, родовом имении Анненковых.

В 1975 году вышел фильм, ставший событием – «Звезда пленительного счастья». Поставленный режиссером Владимиром Мотылем, он рассказывал о восстании декабристов. Но, в не меньшей степени, − о подвиге их жен, отправившихся в ссылку вслед за мужьями. История Анненкова и его возлюбленной стала одной из главных в этом киноповествовании. В картине снималось целое созвездие советских актеров. «Милого Ваню» блистательно сыграл Игорь Костолевский, на роль Полины была приглашена польская актриса Эва Шикульска, как о ней говорили, «с самыми красивыми в Европе голубыми глазами».