26 апреля исполнится 30 лет со дня аварии на Чернобыльской атомной электростанции (ЧАЭС). Для ликвидации её последствий в Чернобыль было направлено около 600 тысяч человек со всей страны. Среди них было более пяти тысяч ульяновцев. Воспоминания некоторых из них – в нашем материале.

Справка о ЧАЭС:
Промышленный пуск Чернобыльской АЭС состоялся в декабре 1983 года. К моменту аварии это была одна из самых мощных атомных электростанций не только на Украине, но и во всем Советском Союзе. Однако незадолго до катастрофы специалисты обнаружили в работе АЭС недостатки. 25 апреля 1986 года 4-ый энергоблок готовили к остановке для дальнейшего ремонта. В ночь на 26-ое число операторы станции допустили грубейшие нарушения правил эксплуатации оборудования, что и привело к взрыву на 4-ом энергоблоке.

Зона отчуждения
Владимир Фролов из Ульяновска проходил срочную службу в Москве, в дивизии им. Ф. Э. Дзержинского, во внутренних войсках.
– Первый экипаж от нас уехал в Чернобыль через два дня после аварии, 28 апреля 1986 года, – вспоминает Владимир Николаевич. – Вернувшись, наши ребята рассказывали, как там шла эвакуация населения. Как все дороги были перекрыты и по ним колоннами ехали битком набитые автобусы.
Владимир Фролов прибыл со своим экипажем в Чернобыль 12 мая, через две недели после аварии.
– Жили в полевых условиях в палатках. Утром вставали, ели из котелка и ехали возводить так называемую зону отчуждения.
Вокруг Чернобыльской АЭС огораживали 30-километровую зону — территорию, наиболее пострадавшую от загрязнения радиоактивными веществами. Заезжать туда могли на короткое время только ликвидаторы. 28 июня кольцо вокруг зоны было замкнуто.
– Настроение у всех было боевое, – рассказывает Владимир Николаевич. – Мы были солдаты-срочники, нам некогда было рассуждать. Есть приказ – надо его выполнить. За все время у нас не было ни одного случая, чтобы кто-то пожаловался, что у него голова болит или живот, никто не отлынивал от работы. Усталости особой не было, молодые же все были! Только в горле всегда першило, голос пропадал и долго потом восстанавливался. Мы там все хрипели.
Радиация
Павел Окатов, тоже житель Ульяновска, прибыл в Чернобыль как солдат-срочник ровно через год после аварии – в апреле 87-го. Устранение последствий катастрофы шло полным ходом. Вновь прибывшие – что особенно запомнилось Павлу Константиновичу – старались как можно быстрее помочь в ликвидации страшной беды. При этом выручали друг друга и в таких опасных условиях проявляли человечность.
– Помню, как мы лишний раз старались выйти на работы вместо молодых парней, еще не женатых, потому как все понимали: облучение влияет на здоровье. Кто знает, чем это всё обернется? А люди не успели даже семьей обзавестись. Радиация – невидимый враг. Это сейчас все знают о последствиях. А тогда идеология такая была: ни о чем таком не говорить.
– Любая информация о радиации преподносилась так легко! – добавляет Ринат Вазыхович Магдеев, тоже ликвидатор аварии на ЧАЭС. – Насколько она вредна, никто не рассказывал. Хотя аварии, подобные чернобыльской, уже случались в Союзе (подробнее об этом — ниже. – Ред.). Люди уже испытывали такое, но информация о том, как это опасно для здоровья человека, была у ограниченного круга лиц, у тех, кто непосредственно занимался этой сферой. Основная же часть населения понятия не имела, как это в дальнейшем может отразиться на здоровье.
Яблони в цвету
Те, кого отправляли в Чернобыль в последующие годы, уже знали, куда едут. Видели по первым ликвидаторам, что те приезжали оттуда фактически инвалидами. Но, как уже было сказано, тогда было другое время: сказали «надо ехать», значит, надо ехать. Для военных и вовсе был приказ, который, как гласит Устав, не обсуждается.
Евгений Барышов, будучи старшим лейтенантом, дважды ездил в зону ликвидации аварии в должности командира роты охраны. В 1988-ом ему было 26. В подчинении у него было 45 человек. Некоторые годились ему в отцы, но свою задачу все выполняли беспрекословно.
– В обязанности моей роты входила охрана, эвакуация и захоронение сильно зараженной техники в зоне отчуждения. Грузовики, вертолеты, грейдеры, автобусы – всё, что использовалось при ликвидации, требовалось захоронить в могильниках. Всего более 1200 единиц, – рассказывает Евгений Александрович.

Могильником была большая забетонированная яма, в которой кран прессовал технику, как спичечные коробки. Потом это всё засыпали глиной и снова заливали бетоном. За 6 месяцев Евгений Барышов совершил в зону отчуждения 134 выезда.
– В Припяти был, конечно, – вспоминает он. – Абсолютно пустой, мертвый город. Брошенные дома, учреждения… В деревнях оставались один-два старика — те, кому уже некуда было ехать. А ведь места там красивейшие: леса, озера. Везде сады цветут, вишня, смородина зреют. И некому всё это собирать. Чернобыльскую станцию тоже видел. Она, кстати, не такая большая, как может показаться по телевизору или на фотографиях. Как шестиэтажный жилой дом на пять подъездов. А вы думали – там целый завод?
«Союз Чернобыль»
В декабре 1990 года в нашем регионе было принято решение о создании областной общественной организации инвалидов «Союз Чернобыль». Все герои нашего материала – участники этой организации. Сегодня «Союз» не только помогает «чернобыльцам» и их вдовам, но и при поддержке правительства области, губернатора, минздрава, соцзащиты проводит патриотическую работу с детьми и молодежью. Ведь свою службу в Чернобыле многие из них сравнивают с войной – войной с невидимым и смертельно опасным врагом. Во вторник, 26-го числа, они снова соберутся возле памятника погибшим ликвидаторам-«чернобыльцам» в Дальнем Засвияжье. У арки с колоколом вспомнят своих ушедших товарищей.
Нам тоже нельзя забывать о тех, по ком звонит этот колокол, ведь он звонит по каждому из нас, спасенному ценой чужих жизней.

***
*Память
Вспоминают ульяновцы, ликвидаторы аварии на ЧАЭС
Виктор Скрипин:
«В областном сборном пункте комиссар говорил, что направляют в Чернобыль по доброй воле, кто не хочет, может отказаться. А на выходе из приемной нас встречал районным комиссар. Раскрыв военный билет, он зачитывал статью – за уклонение от воинской обязанности грозило 5 лет лишения свободы. Вот так нас призвали на ликвидацию последствий аварии на ЧАЭС».
Николай Пряхин:
«С 1986 по 1989 годы военкоматами под предлогом военных сборов было мобилизовано до 700 тысяч мужиков, которым предстояло пожертвовать здоровьем ради исправления «ошибки» государства. Чернобыль был гигантским муравейником, в котором люди работали в три смены – и днем, и ночью. И теперь каждый год мы теряем по 40 человек – мужчин 45-60 лет, которые еще могли бы жить и работать для своей семьи, для государства. Но чернобыльская авария перечеркнула для них всё».
Александр Тимаков – о том, как вахтовики привозили из Чернобыля… цветы:
«На «Жигулях» привозят «цветочки»! Трехметровые гладиолусы высовываются из заднего левого окна, а черенки упираются в пол на месте правого переднего пассажира! Ловили рыбу в отстойнике турбинного цеха. Карпы какие! У самой большой рыбины, что видел там, голова на уровне заднего борта грузовика, а хвост по земле волочится!»
Георгий Андрющенко:
«Проезжаешь поселки – как кладбища. Но на кладбищах птицы летают, а здесь птиц нет – тишина, дома стоят пустые. Ездили по селам патрули: увозили людей без вещей, в чем были, случалось, что из одной семьи людей увозили в разные места».
Александр Лавреньев:
«На работу бежали бегом, нельзя было останавливаться, так как были в зоне радиации. Работали по 5-6 минут, затем нас сменяли другие. Многие погибли во сне (те, кто читал книги, взятые в зараженных домах). Погибали быстро: кровь шла из носа и ушей – и нет человека».
Николай Пашкин:
«Тяжело было смотреть – всё брошено: висит белье на веревках, валяются детские игрушки в песочницах, бродят по улицам лысые кошки. Деревья стоят все голые. Урожай остался несобранным, яблоки висели на деревьях величиной почти с арбуз».
Владимир Бочкарев:
«19 июня 1986 года я был признан годным к строевой службе. Мне в то время было неполных 42 года. Работы нам назначили в 3-ем районе ЧАЭС – укладка бетона в 40 сантиметров. За смену работать приходилось от 5 до 20 минут. Все передвижения на рабочем месте – только бегом. Темпы работы были высокие. Перевыполнили план на 60%».
Николай Петров:
«Работали на крыше третьего энергоблока, убирали радиоактивный мусор. Вся операция продолжалась 1,5-4 минуты, затем приходила смена. Пробовали убирать отходы японскими роботами, но через 15 минут один сломался, другой упал с крыши. И это роботы – а мы люди. Но мы работали, ведь кто-то должен был выполнить эту работу – если не мы, то приедут другие, а они ведь тоже люди и тоже будут болеть, и у них тоже есть семьи…»

***
В Ульяновской области радиационное облако затронуло три района: Вешкаймский, Инзенский и Карсунский. В настоящее время статус зоны проживания с льготным социально-экономическим статусом там имеют 5 населенных пунктов: деревня Пески, села Оськино, Юлово, Дубенки и Белый Ключ.

***

Хроника событий
26 апреля 1986 года

01 ч 23 мин – раздались взрывы. Реактор и здание 4-го энергоблока были разрушены взрывной волной. Вздрогнули и прогнулись железобетонные стены, лопнули трубопроводы. Плиту на крыше весом 1200 тонн буквально разворотило. Над реактором возникло оранжевое свечение.
01 ч 28 мин – прибыли первые 14 пожарных.
02 ч 30 мин – основные очаги пожара на крыше удалось погасить. Если бы не героические действия первых пожарных, дальнейшие события развивались бы еще трагичнее. Огонь угрожал перекинуться на 3-й энергоблок.

27 апреля – началась эвакуация города Припять, где проживало 47,5 тысячи человек. Всего из зоны отчуждения весной и летом 1986 года было вывезено 116 тысяч человек.
6 мая – эвакуация населения завершена. Завершены 10-дневные, не имеющие аналогов по своей катастрофичности, выбросы радиоактивных материалов из зоны аварии в атмосферу. Облако, образовавшееся от горящего реактора, разнесло различные радиоактивные материалы по большей части Европы. Присутствие некоторых из этих веществ до сих пор отмечают в почве и пищевых продуктах. Наиболее пострадали территории Советского Союза, особенно Белоруссии и Украины. В настоящее время в загрязненных зонах проживает около 5 миллионов человек.

***
*до Чернобыля
Авария на «Маяке»
29 сентября 1957 года на комбинате «Маяк» в уральском городе Кыштым из-за нарушения системы охлаждения разрушилась емкость с высокорадиоактивными отходами. От радиационного облучения только в течение первых 10 дней погибло около 200 человек, общее число пострадавших – порядка 250 тысяч человек. В зоне радиационного заражения оказались территории Челябинской, Свердловской и Тюменской областей. 23 села были выселены и фактически стерты с лица земли. Долгое время информация об этой аварии была засекречена. Известно, что в ликвидации последствий этого ЧП участвовали в том числе 154 жителя Ульяновской области, 83 из которых – димитровградцы.

Екатерина ПОЗДНЯКОВА.