Интервью из книги Андрея Безденежных «Симбирский контекст. Частная жизнь. Книга 4″, 2003 год. Источник: сайт литературного клуба «Первая роса»

Андрей Безденежных

Мария Григорьевна Большакова

Справка:
Заместитель губернатора, руководитель аппарата главы администрации Ульяновской области (по состоянию на 2003 год – прим. Портала). Родилась в селе Забалуйка Инзенского района.

Мои село и род
– Село, в котором я родилась, имеет интересную историю. Во времена Екатерины Второй через место, где оно сейчас расположено, проходил тракт. С одной стороны текла река, а с другой стоял дремучий лес.
Однажды по этому тракту (из Пензенской в Симбирскую губернию) ехали молодожены – купеческие дети с крепостными крестьянами в качестве приданого. И как раз здесь крепостные взбунтовались – молодых повязали, а сами скрылись. Организовали в лесу поселение и назвали его Балуйка, от слова «баловень». Так и повелось: «официальное» поселение, появившееся здесь гораздо позднее, тоже назвали Балуйкой. А когда пришла советская власть, село переименовали, прибавив предлог «за» – видимо посчитали, что без него название больно уж «опасное».
Когда я родилась, в Забалуйке жило около 3 тысяч человек. Нас у матери было тринадцать (я – одиннадцатый ребенок). Из всех детей двадцатилетний возраст перешагнули только шестеро. Остальные умерли от болезней, один утонул, двое погибли на войне. Зато остальные в роду жили долго. Долгожителями были бабушка со стороны отца, прожившая 105 лет, дед со стороны матери (100 лет) и моя мать (93 года).
Мать происходила из купеческой семьи. У деда была своя маслодельня, рыбацкая артель. По линии отца, наоборот, семья была самой бедняцкой. Его мать была активисткой колхозного движения. И когда материнскую семью раскулачивали, добро у них отобрали, а жизнь им спасло как раз то, что мать «вовремя» вышла замуж за бедняка, который этим раскулачиванием как раз и занимался – входил в Комитет бедноты. Отец замолвил за свою новую семью словечко.
Жили мы бедно. Мясом питались только осенью, когда забивался скот. Скот был единственной статьей дохода. Мясо везли на базар, продавали, а на вырученные деньги покупали одежду. Причем покупали на старших, а младшие потом за ними донашивали. Сахар и белый хлеб видели только по большим праздникам.
Собственная одежда у меня появилась, только когда я стала работать в школе и получила свою вторую зарплату. Первую зарплату потратила на подарки братьям и сестрам.

Трудовое воспитание
– Мы жили за счет подсобного хозяйства, и у каждого ребенка в семье был свой круг обязанностей. За мной были бык и коровы. До школы я должна была скотину накормить. С пятого класса меня научили косить траву. Брат сделал маленькую, под мой рост, косу. Работала я за будь здоров! Когда сейчас иду летом по городу и вижу, как, не умеючи, косят, сердце кровью обливается – не работают, а только мучаются!
В детстве мы очень много работали. Да и кому это было еще делать? Отец пришел с войны инвалидом, постоянно болел и в 1953-м умер… С детства я хорошо пела, танцевала и мечтала стать артисткой. После школы даже поступила в ульяновское музыкально-педагогическое училище. Но… Когда отца не стало, пришлось все бросить и идти работать, чтобы помогать семье. Работала в сельской школе и заочно училась в пединституте. Почему в пединституте? Это была последняя воля отца. Он хотел видеть меня только сельской учительницей или агрономом. Считал, что в отличие от артистической, это «серьезные» профессии.

– Как Вы считаете, почему из 13 братьев и сестер именно Вы добились такого высокого положения? Что это – случайность, или «сыграли» какие-то черты характера?

– Мог стать большим человеком наш старший брат – Григорий. Но после смерти отца на нем повисла обуза – семья. Он воспитал нас, дал нам образование и даже не женился до 40 лет, пока не поднял всех на ноги. Ради семьи он вернулся из Москвы и стал работать в нашем колхозе.
Я думаю, что во мне удачно сложились особенности родов матери и отца. Материнский род – прагматики, знатоки жизни. Отцовский – революционеры, романтики, организаторы. Но и те, и другие – инициативные люди.
С детства я больше дружила с мальчишками, чем с девчонками. Всегда была заводилой, организатором. В школе – старостой, комсоргом. Всегда нравилось ставить перед собой какую-то цель и добиваться ее, делать конкретное дело. Я настойчивая и требовательная. Меня такой воспитали с детства. Когда мои подчиненные не выполняют чего-то, моя первая реакция – недоумение. Я просто понять не могу, как это так можно – что-то не сделать!

Любовь и комсомол
– Лет в 17, когда работала в школе, меня отправили старшей пионерской вожатой в летний лагерь. Проработала одну смену, началась вторая. Один раз иду по лагерю, смотрю – стоит какой-то незнакомый молодой человек рядом с детишками и курит. Я подошла, сделала замечание: «Отойдите в сторону и там курите!». А он в ответ: «Ну и что ты мне еще скажешь?»… Слово за слово, пошла я к дежурному по лагерю с требованием – молодого человека с территории лагеря выпроводить. А дежурный мне и говорит: «Да это же наш новый художник!». Через несколько дней, на одном из вечеров, он пригласил меня на танец. Вот так я со своим будущим мужем и познакомилась.
А у нас тогда в лагере жили борцы из Ульяновска. И один из них за мной ухаживал. Нравился он мне, конечно же, больше этого художника. Но художник меня «завоевал». Сначала посоветовал борцу ко мне не соваться, а потом и вовсе привез из Инзы свой «отряд поддержки». Чуть-чуть из-за меня массовую драку не устроили.
Потом художник ушел в армию, я его ждала. А когда вернулся, мы поженились. Жили вместе 6,5 лет. Но не сложилось…
В 19 лет я стала вторым секретарем Инзенского райкома комсомола. А что такое секретарь райкома в 70-х? Это масса мероприятий, расцвет комсомольско-молодежного движения. У меня было 13 комсомольско-молодежных ферм, около 30 комсомольско-молодежных бригад! Естественно, дома я почти не бывала. Муж и готовил, и за дочкой в садик ходил.
Муж лев по гороскопу, а львы особенно не любят, когда их женщина стоит выше по социальному положению. Поначалу он мне сцены ревности устраивал, а потом сказал: «Выбирай – или я, или комсомол!». Я семью выбрала. Сделала не мужской выбор (работа), а женский (семья)… Но все равно хватило не на долго…
С комсомольской работы я ушла в школу. Но разве меня могли взять простой учительницей? Меня взяли замдиректора, потом в 22 года (!) сделали директором!
Мы с нуля поднимали новую инзенскую школу № 4. Поначалу в ней не было ни учителей, ни вожатых. По крупицам собирали персонал с трех других школ. Это огромная работа!
То есть получилось так, что все надежды мужа на спокойное семейное гнездышко снова пошли прахом! Муж потерпел-потерпел, а потом говорит: «Все, не могу больше! Я в тебе ошибся!» А в чем ошибся-то?! Я же ему не изменяла, все свободное время вместе с ним была. Просто времени этого было очень мало.

– Как сложилась его дальнейшая судьба?

– Он ухал в Саратов, окончил юридический институт и там остался. Сейчас у него семья, двое детей. Ну а я… Я оказалась однолюбом. Больше с тех пор замуж так и не вышла…

– Как Вы думаете, что бы смогло сохранить Вашу семью? В чем вообще секрет счастливой семейной жизни?

– В понимании и уважении. Когда их не стало, семья распалась. Одной любви, которую храним (и он тоже, несмотря ни на что) до сих пор, оказалось мало…

Колбин
– В начале 80-х с благословения Владимира Николаевича Сверкалова меня избрали секретарем по идеологии Инзенского райкома партии. А в 1983-м первым секретарем Ульяновского обкома стал Геннадий Васильевич Колбин. Он очень серьёзно перетряхивал весь партийный аппарат, многих секретарей повыгонял. И кроме всего прочего стал выдвигать на руководящую работу женщин. Тогда впервые первыми секретарями двух райкомов партии (Новая Малыкла и Карсун) стали женщины. А меня он, наоборот, из района перетянул в город.
Когда впервые приехал к нам в район и стал знакомиться с положением дел, сказал первому секретарю: «Большакова поедет в моей машине!». И весь день мы с ним по хозяйствам катались. Как потом оказалось, это он ко мне присматривался. И через день поступило предложение поработать в обкоме – первым заместителем заведующего отделом по организационно-партийной и кадровой работе.

– Как Вам личность Колбина?

– Колбин – государственный человек, как сейчас бы сказали – политик федерального уровня, высокий профессионал. Его очень уважали в Москве. Не зря же после нашего региона он уехал первым секретарем в Казахстан.
Геннадий Васильевич был очень открытым человеком. На моей памяти, он был первым руководителем, который умел работать с прессой. Постоянно с ней общался, постоянно созывал пресс-конференции. Притом общался запросто, по свойски. И всегда мне говорил: «Учись! Именно так должен работать каждый высокий начальник! Когда мы не работаем со СМИ, мы очень много проигрываем».

Эпоха Горячева
– После ухода Колбина меня перевели первым секретарем райкома партии в только что созданный в области Базарносызганский район. Ехать не хотела. Но Олег Владимирович Казаров, бывший в то время членом бюро обкома, полушутя полусерьезно спросил: «Партийный билет при тебе?» – «При мне». – «Если не хочешь его иметь, я сейчас же собираю бюро обкома партии, и мы тебя исключаем!». Сказал и стал по телефону звонить, приглашать к себе членов бюро. Ну, что мне оставалось делать?
В Базарном Сызгане пришлось все строить с нуля. Даже членов партии в районе насчитывалось всего 600 человек, а для создания районной партийной организации нужно было не менее 2,5 тысяч.
Первое время мой кабинет находился в сельской библиотеке, и по ночам все местное партийное руководство занималось капитальным ремонтом здания райкома. Когда оно было отремонтировано, я так и осталась в нем жить – спала в небольшой комнатенке два на четыре метра за рабочим кабинетом. Здесь же и готовила на электрической плитке. Причем готовить можно было только по воскресеньям, когда в здании никого не было. Поднимался такой запах, что в будни это бы отвлекало весь райком от работы. Ставила готовую еду в холодильник и тихонько ее в обед разогревала.

– Было ли ощущение того, что партия скоро прекратит свое существование?

– В газетах уже писали о том, какие коммунисты плохие, какие они воры. Мне не раз приходилось на примере своего района доказывать, что это не так, что если где-то и есть непорядок, так это наверху, а на местах все у нас хорошо! И с энтузиазмом все в порядке, и с производительностью, и с патриотизмом, и с моралью. Мы до последнего надеялись на лучшее… Было это до тех пор, пока я не съездила на пленум ЦК летом 1991-го. Там сказали: «Надейтесь только на себя. Защищайте себя сами»…
Тогда я впервые подумала: «Все, конец»…
В августе 1991-го – ГКЧП. 25 августа в четыре часа утра в дверь райкома раздался стук. Сторожиха прибегает ко мне и сообщает: «Там прокурор пришел. Говорит, что КПСС ликвидировали, и вас сейчас будут арестовывать!». Я вышла в халате, а мне говорят: «Мы должны произвести обыск!» Часа три ходили по кабинетам и вскрывали сейфы – искали «золото партии». А за это время сторожиха успела обегать полсела и вывести на площадь несколько сот человек!
И вот выходит прокурор вместе со мной из здания райкома, а там настоящая демонстрация под лозунгом: «Не отдадим Большакову». Так что никто меня арестовывать не решился.

– В один миг Вы остались без работы?

– Я позвонила Юрию Фроловичу, он говорит: «Приезжай в Ульяновск, без работы не останешься!». Приехала в Ульяновск. Опять же с нуля и впервые в области создала Комитет по делам семьи, женщин и детей. Сделала его одним из лучших в Российской Федерации! За эту работу в 1996 году в Кремле лично Ельциным мне был вручен Орден Почета.
Но хоть Горячев мне и помог, отношения у меня с ним не складывались с самого начала. Я сама не знаю почему, многие говорят, что виной всему была его жена, которая всячески старалась устранять женщин из окружения супруга.
Правда это или нет – не знаю. Видимо, кому-то нужно было преподносить мою работу Юрию Фроловичу совсем в другом свете. Наушничество, стукачество, зависть – это в те годы было обычными и много определяющими явлениями…
Да и избавился Горячев от меня, на мой взгляд, непорядочно. Мог бы в глаза сказать: «Меня ваша работа не устраивает, я вас увольняю!». Так ведь нет: часа в четыре я была у него в кабинете, он улыбался, мы решили с ним мои текущие вопросы. А дома узнаю из новостей – комитет по семье упразднен! Я даже сначала не поверила! Включаю другие новости, там то же самое. У меня аж давление подскочило.
Я звоню заместителю Горячева по социальным вопросам: «Объясни, в чем причина!». Он ничего объяснить не может.
Это был для меня самый страшный удар в жизни. Ведь не только же я одна пострадала, пострадала целая четко и слаженно работающая система! Из-за сведения счетов со мной пострадали работающие у меня люди! Все это в голове не укладывалось.
Очень долго после этого мне никто не давал работы. Из-за Юрия Фроловича меня боялись брать. Я даже вынуждена была пойти на биржу труда. Вы не представляете, как я туда шла. Иду по улице Гончарова и плачу.
Но мужественные и не боявшиеся Горячева люди все же нашлись. Меня взяли в Комитет социальной защиты населения. Здесь я создала и возглавила Управление по социальной реабилитации и интеграции инвалидов. Мы открыли 11 приютов и реабилитационных центров по всей области, полностью переоснастили Максимовский детский дом, в корне изменили методику работы с детьми, в результате чего из 58 лежачих детей 40 пошли и научились самостоятельно кушать. Главное, я смогла переубедить людей, доказать, что считавшимися безнадежными детишками-инвалидами из этого детского дома можно и нужно заниматься…

Эра Шаманова
– Я считаю, что нам с главой администрации очень повезло. Шаманов – умница!
Владимир Анатольевич – человек государственный. Его избрание на пост главы придало большой авторитет Ульяновской области на российском уровне. Это именно то, что сейчас нужно нашему региону!
Если сравнивать личные качества прежнего и нынешнего главы администрации, скажу следующее: Горячев никогда никому не доверял, и в каждом видел потенциального соперника, Шаманов другой – он доверяет нам полностью. Но потом и очень строго спрашивает. Отвечаешь за отрасль? Будь добр с ней справляться! Шаманов – это совсем другой подход к управлению.
Владимир Анатольевич – очень интеллигентный человек, он никого никогда не оскорбляет, относится к людям с огромным уважением. Ругать за будь здоров – да, но он никогда не переходит на личности, не унижает достоинство! Ведь как было при Горячеве. Окрики: «Эй, ты, иди сюда!». Он мог запросто обозвать меня «очкариком». Смотрели же, наверное, селекторные совещания, видели, как Юрий Фролович относился к людям.
Владимир Анатольевич может поинтересоваться как дела, как живешь, какие проблемы дома, почему плохое настроение. То же самое мог спросить Колбин. От Горячева же подчиненным этого было не дождаться. У него была «семья», а всех остальных он воспринимал как помеху для достижения своих целей, как врагов.

– Оппозиционные газеты представляют Шаманова исключительно как разрушителя.

– Неправда это. Я сужу не со стороны, а изнутри процесса. Шаманов – созидатель. Он стабилизировал положение в нашей области. Он должен работать в нашей области не один, а два срока. Потому что только тогда стабилизация превратится в экономический рост. И я уверена, что именно это и произойдет.
Я думаю, что у Шаманова большое политическое будущее в Москве. Просто те, кто не имеет возможности с ним общаться, этого не понимают. Это я как человек, большую часть жизни проработавший с кадрами, говорю: у Шаманова очень большой потенциал руководителя.
Ну а почему журналисты Шаманова хают? Им платят за то, чтобы они ругали, и они ругают. Скажут хвалить – будут хвалить.
Тут претензии можно высказать к самим журналистам! Почему они такие не принципиальные? Почему они не за правду стоят, а за тех, кто больше денег платит?

– Я знаю, что сейчас у Вас есть подшефное СПК, в котором Вы вылечили мужиков от алкоголизма.

– Я, как заместитель губернатора, имею два подшефных района – Майнский и Сенгилеевский. Под личную опеку взяла одно из самых отсталых на тот момент хозяйств Сенгилеевского района – СПК «Вперед». Несколько раз, в том числе накануне сева, привозила туда группу высококвалифицированных наркологов, которые буквально «откачивали» местных мужичков. В результате хозяйство стало занимать первое место в районе по растениеводству и третье по животноводству! Когда мужики впервые за последние три года получили зарплату, они знаете, как рады были?!
Сейчас многие мужики там пить бросили. Уже безо всяких наркологов. Почему? Да потому что они стали получать зарплату, которую раньше не видели по 3-4 года!
Хозяйство лежало на боку, мужики спивались, никто ничего не делал. Получался замкнутый круг. А теперь мы его разорвали!

– А родной Забалуйке приходилось помогать?

– Скучаю я по родине. Но бываю там не так часто, как хотелось бы. Больше по работе, когда провожу прием граждан. Забалуйка сейчас уже не та – по сравнению с годами моего детства население уменьшилось в три раза.
В этом году ко мне обратилась заведующая клубом и от имени всех жителей села попросила помочь. Сельский Дом культуры не ремонтировался там последние 15 лет! Знаете, как мне стыдно стало? Я же на сцене этого Дома культуры первый раз на сцену вышла.
Деньги нашли, клуб отремонтировали. Надеюсь, что в 2004-м в селе появится и асфальтовая дорога.

Руководитель и его проблемы

– Как Вы думаете, почему крупных руководителей-женщин меньше чем мужчин? Это дискриминация или что-то иное?

– В некотором роде и дискриминация… Мужчины не любят, когда во главе стоит женщина. Это задевает их мужское достоинство. По себе я это очень четко чувствую. Когда придешь в новый коллектив, мужчины из кожи вон лезут, чтобы показать, что они умнее, а я здесь так – случайный человек. Пререкаются, спорят. До тех пор, пока делом не докажешь им, что со своими обязанностями справляешься. Иногда, чтобы поняли, приходится и характер показать, вести себя с ними жестко. Но я же все-таки женщина! Иногда приходишь после крупного разговора домой, поплачешь, думаешь: «Да зачем мне все это надо?!».
Недавно видела статистику. Судя по ней, в нашей области женщин-руководителей не так уж и мало – 42 процента. Просто в основном это руководители мелкого и среднего звена. Чем выше, тем женщин-руководителей меньше.

– А легко ли женщине руководить подчиненными-женщинами?

– С мужчинами легче решать практические вопросы, до них быстрее доходит. Женщинам приходится больше доказывать. Но, по большому счету, одинаково трудно руководить и мужчинами и женщинами. Все зависит от конкретного коллектива.

– Вот Вы приходите в новый коллектив. Какую хитрость Вы применяете, чтобы сразу же добиться уважения?

– Никакой хитрости тут нет. Уважение не приходит до тех пор, пока своей работой не докажешь что ты его достоин.
Чего я никогда не делаю, придя руководить новым коллективом, так это никогда не меняю существующую команду. Да, кого-то увольнять приходится, но это только в самом крайнем случае, когда человек уж совсем тебя не понимает. Но костяк я всегда оставляла. Потому что с нуля вырастить подчиненного – на это нужно много времени. Легче взять уже готового чиновника и убедить его работать так, как тебе это нужно. Раскидываться людьми я не люблю.

– А что Вам, как руководителю, больше всего не нравится в подчиненных?

– Предательство со стороны моих работников. Когда я была руководителем областного Комитета по делам семьи, рядом со мной оказался человек, который постоянно меня предавал – каждый день перед тем, как утром прийти на работу, ходил в высокий кабинет и «стучал». Когда я узнала, это было для меня потрясением! Человек каждый день в глаза мне говорил одно, а делал другое!

– Я слышал мнение, что в нынешнее время выродился руководитель, чиновник. Выродился, потому что во власти появилось много случайных людей. Говорят, что у нас в стране, кроме прочих, существует еще и кадровый кризис.

– Полностью с этим согласна. В советское время была целая система воспитания кадров: пионерия – комсомол – партия. Это же целая лестница! Руководитель с более высокой ступеньки смотрел на подрастающее поколение и имел возможность выбирать. Выбирал лучших.
Сейчас руководитель избирается на конкурсной основе. Вроде бы конкуренция это хорошо. Но… К примеру, у нас в резерве кадров областной администрации сейчас находится около 400 человек. И знаете, только человек 5 из них можно сделать руководителями самостоятельного звена!
Почему так? Потому что сейчас для того, чтобы стать руководителем, достаточно просто иметь высшее образование. Раньше же, кроме этого, человек должен был несколько лет проработать на более низших стадиях по 2-3 года – пройти школу руководителя. И пока он эту лестницу не пройдёт, его к руководству не допускали. Сейчас люди приходят на руководящую должность неподготовленными. И познавать, что такое наука управления, начинают только во время работы. Да и те… 2-3 года учатся, выучиваются, становятся профессионалами, потом год нормально работают и увольняются! Идут в коммерческие структуры.
Вы знаете, какая у чиновника заработная плата? Главный специалист в управлении получает 2300 рублей. Плюс – надбавка за стаж государственной службы. А какой у новичка стаж? За стаж начинают платить только через три года службы. Вот и получается, что пригласить в администрацию хорошего менеджера или юриста мы сейчас просто не можем! Он узнает, какой у нас оклад и только смеется.

– Если не секрет, какова зарплата заместителя губернатора?

– На сегодняшний день мой оклад – 4800 рублей. А оклад губернатора – 5600 рублей. Плюс надбавки за стаж и за сложность работы.

– И все?!

– Ну, разрешено еще подрабатывать преподавательской деятельностью. Но этим пользуются не многие – времени не хватает…

Быт, семья, взгляды
– Моя дочь, как и я, не замужем. У всей нашей остальной родни по четверо детей, а мы с ней такие вот «особенные»! Она даже не чувствует какой-то потребности в браке. Когда начинаю ей говорить об этом, отвечает: «Что ты меня гонишь?! Я все еще успею!» Как и у меня, вся ее жизнь – работа. Она служит начальником финансового управления в «Гута-банке».

– Похожа ли дочь на Вас характером?

– Характером она пошла, скорее, в бабушку, в купеческую линию моей матери. Я вот получаю зарплату, и на следующий день у меня ее уже нет. А она… Все расписывает, рассчитывает траты на месяц. Она очень прагматичная.

– Кто делает работу по дому у двух таких занятых на службе женщин?

– Все делаем совместно… Если у нас есть совместный выходной, то полностью посвящаем его именно этому. Честно говоря, времени на домашнюю работу не хватает. Когда у меня дома что-то ломается, например, течет кран, я чувствую себя такой беззащитной! От того что не могу выполнить какую-то простую домашнюю (но мужскую) работу, часто бываю просто в шоке.
А вот какой работой я люблю заниматься, так это огородом. У меня есть свои 7 соток, и летом я постоянно туда езжу. Все овощи выращиваю сама. Огород и физическая работа там для меня как отдушина, как отдых. Я же к земле приучена с детства! Землю я до сих пор люблю.

– Третий человек в области с мотыгой ползает по грядкам! Что соседи по саду-то говорят?!

– Сосед у меня и сам такой – депутат Государственной думы Кругликов. Тоже любит на земле поработать. А вот другие «рядовые» соседи постоянно недоумевают: «Мария Григорьевна, да зачем вам это все нужно?!». В их понятии, раз я работаю в администрации области, то я очень богатый человек.

– А где вы продукты покупаете? Где одеваетесь? Раньше существовали специальные магазины для руководящих работников. А сейчас?

– Хожу в обычные магазины, стою в обычных очередях. Продавцы, правда, меня хорошо знают – подсказывают, что лучше покупать, что свежее, только что привезенное.
Стригусь в парикмахерской гостиницы «Венец». Если что-то себе шью, то иду в ателье «Центр моды». Какие сейчас спецмагазины? Все можно купить, главное, чтобы денег хватало.

– Нашли ли Вы ответ на вопрос: «В чем заключается смысл жизни?»

– Мое кредо такое: уж если ты родился на этой земле, ты должен оставлять на ней какой-то след. Если ты след оставил, значит, прожил не зря. Мне есть чем гордиться. И строительством объектов социальной сферы по всей области, и воспитанием достойных управленческих кадров, и много еще чем другим.

Опубликовано с сокращениями

Читайте также интервью с пластическим хирургом