Троицкий храм в селе Пятино в Инзенском районе, бывшем Карсунском уезде Симбирской губернии, — один из самых красивых памятников культового зодчества Симбирского-Ульяновского края и имеет свою удивительную историю.

Он строился по проекту выдающегося русского зодчего французского происхождения Иосифа Ивановича Шарлеманя (1782–1861). Зодчий проектировал этот храм как кафедральный собор губернского Симбирска, но в губернском городе не нашлось денег, чтобы осилить столь великолепный проект…

Помещица

В 1827 году владевшая селом Пятино богатейшая помещица Анна Ивановна Анненкова (около 1760–1842) решила возвести именно в Пятино по завету величественный храм как место для молитв о сыне-декабристе Иване Александровиче Анненкове, осуждённом на 20 лет сибирской каторги.

Анна Анненкова владела пятью тысячами крепостных душ в Нижегородской, Оренбургской, Пензенской и Симбирской губерниях. Барыня жила в Москве, в собственном доме на углу Петровки и Кузнецкого Моста. В Пятино у неё имелась усадьба, редко посещаемая и запущенная. Анна была дочерью генерала от инфантерии (пехоты) Ивана Варфоломеевича Якоби (1726–1803), служившего в 1781–1783 годах симбирским и уфимским генерал-губернатором, а потом генерал-губернатором иркутским и колыванским. Её муж Александр Никанорович Анненков служил советником Симбирской палаты гражданского суда.

Полина

А 5 марта 1802 года в семье Анненковых в Москве родился сын Иван (1802– 1878). Иван Анненков сделался усилиями литераторов, среди которых великий Александр Дюма, одним из самых известных декабристов, участников тайных обществ и вооружённого восстания 14 декабря 1825 года с целью свержения императора Николая I.

Полина Гебль в 1825 году

Звездой декабризма Ивана Анненкова сделала любовь – точнее говоря, его возлюбленная Жанетта-Полина Гебль, в замужестве Прасковья Егоровна Анненкова (1800–1876).

Красавицей, умницей, образцовой во всех отношениях женщиной называли Полину современники. Она родилась во Франции, в семье дворянина и офицера, кавалера ордена Почётного легиона. После гибели отца юная Жанетта должна была освоить профессию модистки, мастерицы по изготовлению шляпок, женского платья и белья. Профессия привела её вначале в Париж, а затем – в Москву, на Кузнецкий Мост – в «святилище роскоши и моды», как называли улицу в центре Москвы.

Полину Гебль и Анну Анненкову разделял всего один квартал – и социальная пропасть. В 1803 году после смерти отца и мужа Анна Ивановна наследовала огромные богатства, и от богатства молодой женщине «снесло голову». Её московский дом переполняли прислуга и приживалки — более полутора сотен человек! Дворовые девки наряжались в барынины юбки, платья и чулки, чтобы согреть их своим теплом. Барыня не садилась в карету, прежде чем особая девка не «насиживала» ей место. Дворовые безжалостно наказывались за малейшие проступки. Ваня Анненков видел всё, и в добром мальчике рождался протест. «С детства я возненавидел рабство», — признавался он.

Мать не чаяла в сыне души, заваливала его сладостями и игрушками, выписывала из-за границы лучших учителей — они тоже воспитали в нём стремление к свободе, — определила в Московский университет, а после на службу в престижнеший гвардейский Кавалергардский полк. Брали в кавалергарды рослых светлоглазых блондинов: красавцы-мужчины, как на подбор!..

Мезальянс

В июне 1825 года поручик-кавалергард был командирован в Пензу на начинавшуюся 29 июня Петропавловскую ярмарку ремонтёром, произвести закупку строевых лошадей. В Пензе Иван встретил Полину Гебль, также приехавшую на ярмарку. Молодые люди были знакомы ещё по Москве – но именно в Пензе, вдали от грозных очей суровой Анны Ивановны между ними полыхнуло настоящее чувство.

Иван Анненков, поручик Кавалергардского полка в 1823 году

Это считалось мезальянсом. С одной стороны, богатый молодой красавец со всеми возможными жизненными перспективами, с другой — иностранка 25 лет, по тем временам немолодая женщина.

Ивана ничто не могло остановить. 3 июля 1825 года счастливая пара покинула Пензу, устроив тур по пензенским и симбирским имениям Анненковых. В Пятино Иван и Полина лакомились сурскими стерлядями, считавшимися лучшими в России. Они исследовали запущенный барский дом, где обнаружили без малого тонну никому не нужной серебряной посуды!

У Ивана не существовало тайн от любимой – он поведал ей, что является членом тайного общества, желающего переменить власть в России. Это было больше, чем объяснение в любви: декабристы свято хранили тайну организации от родных и близких, и Полина, едва ли не единственная из подруг заговорщиков, оказалась посвящена в планы выступления.

В Пятино Иван предложил Полине тайно обвенчаться. Он будто бы договорился со священником – по словам Полины, она сама отказалась, не желая обострять отношений с будущей свекровью.

Декабрист

Поручика Анненкова требовали в полк, и в ноябре 1825 года Иван и Полина покинули счастливую симбирскую провинцию – она в Москву, он до Санкт-Петербурга. И 14 декабря 1825 года декабрист Иван Анненков был на Сенатской площади…

Думаете, он находился в рядах бунтовщиков? Напротив, с товарищами-кавалергардами поручик Анненков дважды скакал в атаку на каре мятежников! Оба раза кавалергарды были отбиты с потерями. Поведение поручика выглядело странным, но Анненковым двигало полковое братство, и братство это оказалось сильнее идей. Не мог этот человек оставить тех, с кем служил в одном строю, перед лицом опасности, пусть даже исходила она от тех, с кем его соединяло тайное общество!

Кавалергарды на Сенатской площади 14 декабря 1825 года. В их рядах и поручик Анненков

Арестованные декабристы дали показания против Ивана Анненкова – причём дело выглядело так, что поручик-кавалергард был едва ли не зачинщиком восстания. Его допрашивал лично император Николай I. На вопрос, почему он не донёс об обществе, Иван Александрович ответил, что считал нечестным доносить на своих товарищей. Император вспылил: «Вы не имеете понятия о чести! Вы думаете, что умрёте героем, что вас будет помнить потомство? Ошибаетесь! Вы не умрёте – я вас на каторге сгною!» Иван Анненков был осуждён к двадцати годам каторжных работ и на вечную ссылку в Сибирь.

Письмо императору

Полина Гебль ничего не знала о возлюбленном. Когда вести о восстании декабристов дошли до Москвы, её сердце ёкнуло – она знала о планах Ивана, она могла бы его удержать!.. 11 апреля 1826 года Полина родила дочь Александру —  и тяжко заболела после родов, прикованная на три месяца к постели. Но, едва оправившись, она залезла в долги – любое путешествие в те времена было делом затратным – и отправилась в Петербург, чтобы помочь, увидеться с любимым человеком!

Люди шарахались от Полины, как от смерти. Она обратилась к несостоявшейся свекрови, но Анна Анненкова ничего не хотела слышать ни про сына, ни про внучку Сашеньку. Барыня знала, что такое царский гнев: юная Анна была свидетельницей злоключений отца Ивана Якоби, обвинённого в попытке развязать войну с Китаем!..

Оставалось единственное – обратиться к самому императору, подать прошение ему в руки. Это считалось жесточайшим нарушением приличий. Полине, правда, было проще – она как француженка вроде как могла и не знать о принятых «условностях»: «Ваше Величество, позвольте попросить как милости позволения разделить ссылку с незаконным супругом. От всего моего сердца я приношу себя в жертву человеку, без которого я более не могу долго жить». Николай I был тронут. Он и распорядился, чтобы Полине выделили 3000 рублей на путешествие, между прочим, годовое губернаторское жалованье.

Памятник любви

И случилось чудо! Перед Полиной распахивались двери, чиновники любезничали. Анна Ивановна Анненкова называла Полину дочерью, нянчилась с внучкой Сашенькой и лила слёзы, вознося молитвы за несчастного сына Ванечку, а, узнав историю о несостоявшемся венчании в Пятино, распорядилась выстроить там новую церковь.

8 апреля 1828 года Иван Александрович Анненков и Прасковья Егоровна Гебль – так стали звать её по-русски – обвенчались в остроге Читы. На время церемонии с Ивана Анненкова сняли кандалы. Вечером новобрачным предоставили получасовое свидание. Иван и Полина воспитали семерых детей – ещё 11 их детей умерли в младенчестве — и дожили до освобождения из ссылки. Всех неизменно поражала душевная красота этой пары, всегда готовой помочь людям.

Величественный храм в Пятино стал памятником большой любви. Из-за этого он был несоразмерен обычной жизни: приходские священники жаловались, что располагался он хотя и живописно, но неудобно, как бы на отшибе, и его содержание требовало неподъёмных для подобного села расходов. Но это же предохранило храм от сноса в советские годы: никому не пришло в голову сносить храм «на кирпичи».

Первочаначальный проект ТРоицкого собора в Симбирске, составленный архитектором И. Шарлеманем

Ермил ЗАДОРИН.