У Олега Мустаева, председателя Ульяновской областной чувашской национально-культурной автономии, в подвале дома частный музей старинных вещей. Там десятки самоваров, разнообразная столовая утварь, часы, музыкальные инструменты, одежда, мебель, монеты. Есть даже оружие, побывавшее в боях и познавшее кровь. С уникальным коллекционером встретился корреспондент «Молодёжки».

Память о предках      

Олег Мустаев начал увлекаться коллекционированием в шестом классе.

— У нас был прекрасный учитель истории, и он привил мне интерес к вещам из прошлого, — рассказывает коллекционер. – Я родился и рос в маленькой деревне Новое Андиберево в Яльчикском районе Чувашской Республики. Началась моя коллекция с вещей бабушек. Это были старинные монеты и национальные украшения. Затем я стал собирать всяческую домашнюю утварь. Жители нашего села и соседних деревень часто отдавали вещи, которыми уже не пользовались. Ещё будучи подростком, я собрал информацию обо всех своих предках до седьмого колена, составил историю родного села.

Большой интерес вызывали и различные предметы, связанные с ремёслами.

— У меня две бабушки ткали напольные паласы, — поясняет мужчина. – Я, будучи ребёнком, очень любил смотреть, как они работают! Иногда бывало, пытался «помогать» и зачастую случайно ломал что-то. Ругали меня за это знатно! Там же если одну нитку порвал, то надо сильно помучиться, чтобы снова всё собрать.

После десятого класса Олег Мустаев поступил на историко-филологический факультет Чувашского государственного университета, на журналистское отделение. Там он узнал подробности биографии Алексея Рекеева, который был первым учеником Симбирской чувашской школы и другом Ивана Яковлева, чувашского просветителя, мецената, создателя нового чувашского алфавита.

— Биография этих людей вызывала у меня огромный интерес, как и вещи, связанные с ними, — продолжает коллекционер. – Они основали в нашем селе первую школу, а её первым выпускником стал мой дед Матвей Мустаев. Когда-то, очень давно, стоя на могиле Рекеева, я пообещал себе, что вот стану человеком и поставлю ему памятник. И я это сделал. Сейчас одной из жемчужин моей коллекции является дорожный сундучок Рекеева из липового дерева. В начале XIX века их использовали для  краткосрочных поездок, чтобы взять с собой необходимые вещи.

Самовар – сердце дома

На пятом курсе института Олега Мустаева направили в Ульяновск, где он начал работать на местном телевидении.

— Приехав в Ульяновскую область, я продолжил собирать старинные предметы быта, — говорит он. – Со временем образовалась и коллекция оружия. Часть предметов я оставляю себе, а часть раздаю, передавая, например, в школьные музеи. Меня интересуют как старинные вещи, так и предметы советской эпохи. Для меня главное, чтобы предмет был «с историей». Не собираю только вещи, связанные с религиозным культом, им место в храмах. Они не должны храниться в музее в качестве сувениров. Сейчас моя коллекция расположена в подвале дома, где я оборудовал музей. И то не всё поместилось, много предметов передал в экспозицию в Чувашском подворье.

Особое место в коллекции Олега Мустаева занимают самовары. Их у него  больше ста, среди них есть и самовар времён Петра Первого.

— В своё время я 76 самоваров раздарил, — вспоминает наш собеседник. — Сейчас дал себе слово больше ни одного самовара не отдавать в чужие руки. Есть в них своя непередаваемая прелесть. Самовар — это не просто сосуд для кипячения воды. В былые века ему отводилась особая роль. Гости, глядя на самовар, делали вывод о социальном статусе и благосостоянии семьи. Самовар — это символ культуры семейных чаепитий. В старину его берегли как зеницу ока и передавали из поколения в поколение.

Чайник из «Белого солнца пустыни»

В коллекции Олега Мустаева имеются и старинные монеты, одна из них – со времён Александра Македонского. Также он старается привозить из-за границы монеты, местный национальный головной убор и рубашку.

— Старинные предметы быта, весы, кухонная утварь и мебель хранятся не только в музее, но и в доме, — комментирует мужчина. – Моё жилье украшено старинной мебелью. Есть, например старинный шкаф, стулья 1817 года. Они принадлежали одной из симбирских зажиточных семей. Интересно, что в те времена мужские и женские стулья различались. Для представителей сильного пола их делали с подлокотниками, а для слабого – без. Также у нас в обиходе много старинной посуды. Даже мёд мы храним в старой деревянной ёмкости. Есть и иные интересные предметы, например, чайник, который снимали в фильме «Белое солнце пустыни», старинные колокольчики, кофемолки, патефоны. Один из них в своё время стоял в начальной школе, где я учился. Есть фронтовые трофейные гармони, военная обувь, колокольчики – кирзовые сапоги.

Семейная история

Олег Мустаев также трепетно хранит вещи, связанные с историей его семьи, например, национальные наряды и украшения своих бабушек.

— Много лет назад я купил старинный национальный головной убор для дочери, — рассказывает он. – Это шапка, украшенная тремя солнцами и расшитая серебряными монетами. Потом родилась вторая дочка, и я решил, что ей необходим такой же убор. Шапку нашёл старинную, но деньги и украшения с неё были срезаны. Старинные серебряные монеты пришлось покупать отдельно и своими руками расшивать. В былые времена именно такие головные уборы показывали, насколько состоятельная невеста, из какой она семьи. У высокородных девушек на таких уборах было до 15 килограммов монет, подобные артефакты поколениями передавались от матери к дочери.

Есть в музее и очень значимые для семьи Мустаевых предметы.

— Например, это комплект постельного белья, вышитого моей супругой перед свадьбой, — хвалится коллекционер. — Это также дань старинной чувашской традиции, когда сваты приходили в дом невесты, чтобы оценить, какая она рукодельница. А девушка показывала расшитое своими руками приданое: постельное бельё, полотенца, шторы и так далее.

Старинные вещи — это не просто предметы, а своего рода проводники информации от предков. Они позволяют ощущать особую крепкую связь с членами семьи, которые нас уже покинули, либо просто с предшествующими поколениями.

— Любая вещь с историей даёт нам силу, знания, особенно если она принадлежала вашим кровным родственникам, — считает наш собеседник. – Такие предметы несут сильную положительную энергетику.  Я чувствую, что они делают меня сильнее.

Оружие и монеты

Однако если говорить об энергии старинных артефактов, то не все они «заряжены» положительно.

— У меня в музее сабля висит со времён Гражданской войны, кинжалы… — показывает Олег Мустаев. – Есть ядро самобитное с Симбирской засечной черты, кремниевые пистолеты времён Степана Разина, нагайки, ятаганы пугачёвского времени. Это боевое оружие, которое кровь «видело». Когда его чистишь или маслом смазываешь, от него какой-то холод идёт…

Подобная энергетика исходит и от старинных монет, многие из которых лежали в древних могильниках.

— Чуваши до сих пор на похоронах сначала кидают в землю монеты, а затем уже только покойника кладут, — добавляет коллекционер. — И сейчас древние «погребальные» монеты из земли выходят. Часто старинные деньги обнаруживают и на местах жертвоприношений.

В  былые времена, перед ритуалом, деньги подпиливали с двух сторон, делали непригодными, чтобы люди другой веры не украли их со священного места. Эти деньги тоже отрицательно заряжены, так как в языческие времена их кидали на землю во время ритуала, чтобы откупиться от болезни, вылечиться или от грехов избавиться. Весь этот негатив на них оседал.

— Помню, когда летом жара была, я в музее спал из-за того, что он в подвале, — делится Олег Мустаев. – И могу сказать, что сон там не особо хороший, жутковато. А однажды у меня там реставратор жил, так его и вовсе кошмары замучили. Он рассказывал, что ему там душно, на него словно давит что-то, а один раз его во сне, по его словам, какое-то нечто душило. После этого он отказался спать там. Но такая проблема есть во многих музеях. Я привык к этому и в дальнейшем буду также пополнять свою коллекцию.

Раиса БОГАТЫРЕВА.