На днях в редакцию программы «Справедливый телефон» обратилась 53-летняя жительница Заволжского района Любовь Макарова, которая три года назад осталась на улице без вещей. Сейчас она пытается восстановить справедливость, но всё тщетно.

Жили не тужили

В 1988 году Любовь Макарова с мужем и ребёнком переехали из Сурского района в посёлок Мостотряд города Ульяновска. Жили они в бараке и, как говорится, не тужили, несмотря на условия проживания.

Но со временем в семье начались разлады — и супругам пришлось развестись. Жильё они продали. Сын к тому времени вырос и уехал в Москву, а Любовь осталась в Ульяновске и жила у тетки. Но в городе у неё был ещё двоюродный дядя — Николай Колчин.

– Мой дядя всю жизнь нам во всем помогал, поэтому, когда он начал тяжело болеть, я посчитала должным помогать ему, потому что кроме меня у него никого не было, – рассказывает наша собеседница.

Так, с 1990 года Любовь Викторовна начала ухаживать за своим двоюродным дядей. Но никто из нас с годами не молодеет. Николай не был исключением. В 2010 году его состояние ухудшилось — и Люба со всеми своими вещами переехала к нему на улицу Димитрова, 4, чтобы постоянно быть рядом.

– Я ухаживала за ним, делала уколы, готовила еду, — продолжает рассказывать Любовь Макарова. — Мы вели общее хозяйство, имели совместный бюджет, вместе покупали продукты и платили за квартиру. Но дядя Коля никогда не придавал особого значения тому, что квартира неприватизирована, полагая, что это всего лишь формальность. Он думал, что после его смерти квартира и так достанется мне. В 2014 году дядя прописал меня в своей квартире. Я никогда и помыслить не могла, что в конечном итоге лишусь жилья и меня выселят на улицу, а мои вещи пропадут вместе с квартирой.

Однако это случилось.

Пришла беда

30 июля 2014 года Николай Колчин умер в собственной квартире, пока его племянница готовила ужин.

– Я была единственным близким родственником для дяди, поэтому организацией похорон занималась сама. Было тяжело, но я справилась, — вспоминает Люба.

После похорон женщина осталась жить в квартире умершего дяди, ведь к тому времени уже была там прописана. В ноябре она обратилась в Комитет по управлению городским имуществом, земельными ресурсами, архитектуры и градостроительства администрации Ульяновска с заявлением о переводе лицевого счета на жилое помещение на неё. Но ей было отказано.

– По мнению комитета, я не являюсь членом семьи прежнего нанимателя жилого помещения, то есть моего дяди, — возмущается Любовь, — но после этого я вынуждена была оплачивать за квартиру, которая мне не принадлежит. Комитет же такое состояние дел вполне устраивало.

Тогда женщина обратилась в суд, чтобы доказать комитету и администрации города, что она является родственницей Николая Колчина и имеет право заключить договор социального найма квартиры, в которой проживала с двоюродным дядей.

Но, со слов женщины, администрация любыми способами пыталась лишить ее жилья. Со стороны администрации последовал встречный иск. Несмотря на множество свидетелей и прописку в квартире, за которую боролась, отстоять свою правоту Любовь Викторовна не смогла. И уже 25 марта 2015 года её выселяют без предоставления другого жилого помещения.

Обратилась в прокуратуру

Чувствуя, что одной с такой ситуацией не справиться, Люба обратилась за помощью в прокуратуру. Там сделали однозначный вывод о том, что решение суда является незаконным и грубо нарушающим её права. Тогда прокурор обратился в Ульяновский областной суд с апелляционным представлением, но решение районного суда было оставлено без изменения.

И 11 апреля 2016 года, пока Любовь Викторовна находилась на работе, судебные приставы совместно с начальником отдела по учету и распределению жилой площади Комитета по управлению городским имуществом, земельными ресурсами, архитектуры и градостроительства администрации Ульяновска вскрыли дверь квартиры и описали часть вещей, которые принадлежали женщине. После этого квартиру опечатали.

– Первого мая 2016 года мне звонит некая женщина с просьбой дать ей ключи от квартиры моего дяди. Хотя до 11 июня без разрешения судебных приставов туда зайти не имел права никто. Я отказала. Но она нашла или подобрала ключи, проникла в квартиру и начала « хозяйничать»: выкидывать мои вещи, — вспоминает наша собеседница.

После выяснилось, что эта женщина якобы новая хозяйка квартиры. Вроде как администрация предоставила эту квартиру малообеспеченной семье. Однако Любовь Викторовна убеждена, что у этой малообеспеченной семьи к тому времени было жилье. Поэтому, когда Любовь выселили, новые хозяева квартиру в спешном порядке приватизировали и продали, а сами вернулись жить обратно к себе.

Один суд – два решения

Вот так Любовь Макарова осталась без жилья и собственных вещей. В декабре 2016 года женщина случайно нашла старую сберкнижку дяди Коли, где лежало четыре тысячи рублей, и решила снять деньги. Но оказалось, что для этого снова нужно обращаться в суд, чтобы доказывать право на наследство.

21 декабря 2016 года состоялось судебное заседание, в ходе которого Любовь представила суду доказательства своего родства с Николаем Колчиным, и суд признал ее право на наследство как родственницы покойного.

В решении суда сказано, что Любовь Викторовна является наследницей Николая Колчина. Более того, в нем черным по белому написано: она проживала с ним в одной квартире. То есть один и тот же Заволжский районный суд вынес два противоположных решения по одному и тому же вопросу!  Казалось бы, есть все основания для пересмотра дела о выселении, но все обращения уставшей от хождения по инстанциям женщины остаются без внимания судей и чиновников либо она получает стандартные чиновничьи отписки. Но Любовь Викторовна не опускает рук, она намерена бороться. Женщина говорит, что будет обращаться в федеральные органы, если ее не хотят слышать в Ульяновске.

Вопросы без ответов

Что мешает ульяновским служителям Фемиды пересмотреть дело в связи с вновь открывшимися обстоятельствами? Почему не возбуждают уголовное дело по факту исчезновения вещей из опечатанной квартиры? Ведь исчезли более ста предметов из описи в 190 позиций, и среди них — кухонный гарнитур, полированный шкаф, ковры и прочие достаточно ценные вещи!

Сама Любовь Викторовна считает, что всё дело в фамилии и инициалах чиновника городской администрации, ответственного за сохранность вещей. Они, кроме одной буквы, схожи с фамилией и инициалами бывшего мэра Ульяновска. Не станем поддерживать это утверждение, но не будем и отрицать его. Тем более во всей этой истории прослеживается и коррупционная составляющая, и вполне можно предположить, что мы имеем дело со схемой «монетизации» муниципальной собственности, когда квартиру оформили на подставных лиц, приватизировали, продали, а деньги поделили. Нам очень хотелось бы ошибиться. Мы даже заранее готовы принести извинения за свои подозрения, но для этого нужно, чтобы дело Любови Макаровой было пересмотрено.

Марина Тимофеева.