«Ни детства, ни юношества я не видела». Интервью с ребёнком войны Тамарой Вахруниной
Совсем скоро приближается Великий праздник – День Победы в Великой Отечественной войне. Мы с гордостью вспоминаем про ветеранов, но иногда забываем о тех, кому выпало на долю страшное детство. Мы поговорили с ребёнком войны и ветераном труда Вахруниной Тамарой Павловной.
– Сколько лет Вам было, когда началась война?
– Мне было всего 3 года, так что ни детства, ни юношества я не видела.
– Где и с кем Вы жили?
– Жила я на Нижней террасе, в деревне Королёвка, которой сейчас уже и в помине нет, так как её уже давным-давно затопило. В семье нас было четверо: мама, папа, старший брат Михаил и я.
– Кем работали Ваши родители накануне войны?
– Папа работал на патронном заводе имени Володарского, слесарем. А мама не работала, следила за хозяйством и детьми.
– Помните ли Вы начало войны? Какое воспоминание из военного времени относится к самым ранним?
– Когда война началась мы с братом всегда были дома одни, мне было всего 3 года, а ему 5 лет. В 1941 году отец ушёл на фронт, часто слал оттуда письма. Как потом уже узнала, он успел послужить и в Румынии, и в Югославии, и в Венгрии, и в Болгарии. Мама начала постоянно уходить куда-то работать. Нам с Мишей постоянно хотелось есть. Дома ничего не было. Но, несмотря на то, что брат был старше всего на 2 года он заменял мне и отца, и мать. Всегда ходил со мной, играл, заботился в меру своих возможностей. Я без него никуда. Все удивлялись, какие мы дружные.
– Как проходил Ваш обычный день? Где и как Вы его проводили?
– В основном сидели дома, но иногда выходили на улицу, общались с соседскими детьми. Мы жили у станции, ходили туда частенько. Там постоянно возили технику, а мы и не понимали. Солдаты каждый раз останавливались на нашей станции. До сих пор помню их угрюмые лица, когда они ехали на фронт. Они все такие молодые были. Лет по 20-30. А лица… Столько грусти и боли в них. Но вот когда они возвращались обратно, то и песни пели, и на гармошках играли, пока стояли на станции.
– А были ли у Вас какие-нибудь игрушки?
– Никаких игрушек не было. Играли в городки, прятки. Мальчишки ещё играли палками. Стреляли из них или сражались ими как на мечах.
– Насколько разнообразным был рацион питания? Какие продукты чаще всего использовали?
– Рациона никакого не было. Что мама приносила, то и ели. И то не всегда удавалось покушать. В основном питались хлебом, травами, водой. Помню, один раз мама варила мосол. В первый раз на нём даже было мясо. Потом она варила этот же мосол ещё несколько дней, но уже без мяса. Плавали одни «звездочки» (прим. – жир). Хлеб тогда выдавали по карточкам. Чтобы его взять нужно было стоять, всю ночь в очереди и в лучшем случае, может быть к вечеру следующего дня, его и удавалось купить.
– А помните ли Вы какая одежда у вас была? Приобретали ли ее в магазинах или родители шили ее вам самостоятельно?
– Мама шила самостоятельно, но и шить то тогда было не из чего. Помню однажды папа прислал посылку, там были ботиночки на меня и пальто. Вот надевала их и ходила.
– Участвовали ли Вы в трудовом фронте? Может быть работали на предприятиях, помогали с уборкой урожая?
– Нет, слишком маленькая я была. Но вот мама сажала в поле картофель, уже после его выкапывала, а мы с братом помогали ей его собирать и везти домой, чтобы поесть.
– Помните ли Вы бомбежки?
– Здесь их не было. Тут был голод. Тогда бомбили нижегородскую область, Дзержинск, но до сюда не долетало. Но помню, что в лесу стояли зенитки. Не пускали немцев, хотя они прорывались и хотели разбомбить мост и завод Володарского, так как он был военным.
– Какое событие того времени было для Вас самым страшным?
– Мы тогда ещё ничего не понимали толком. Это уже когда повзрослели, начали осознавать какой ад пережили. Ведь тогда-то каждый день был страшным событием на самом деле, ибо было неизвестно, что будет завтра. Каждый день жили в страхе, да и плюс в ужасных условиях.
– А какое воспоминание самое радостное?
– Это день, когда папа вернулся с фронта. Помню мы сидели дома и тут дверь открывается и заходит он. Мы с братом сразу побежали к нему, запрыгнули, начали обнимать, целовать. А мама стояла рядом и плакала от счастья.
– Как восприняли окончание войны?
– В тот день мы были в поле, садили картошку. Когда услышали, что война закончилась все те, у кого родственники вернулись с фронта – начали кричать от радости, обниматься. А вот те люди, у кого родные так и не объявились – падали на колени и рыдали.
– Создавалось ли ощущение что после победы жить легче в материальном плане?
– Да, после победы стали немножко появляться продукты. Снижались цены. Но в 1947 году началась засуха и неурожай. Опять был голод, очереди за хлебом. Нам тогда было уже лет по 9-11, занимали очереди и целыми ночами сидели ждали. В 1948 появились сахар, конфеты, масло. Всё стало более-менее налаживаться к году 1950. Но только к 1954 люди наконец-таки почувствовали, что жить стало намного лучше. Нам потребовалось еще несколько лет после окончания Великой Отечественной, чтобы прийти в себя.
Ефимова Арина.
Фото: личный архив и Интернет.