Такую фразу довелось мне как-то услышать от одного из ульяновских старожилов. Выражение это пришло из послевоенного городского сленга. И дало тему для нового материала.
«Это был ад»
Немецкие военнопленные появились в Ульяновске в 1943 году, после коренного перелома Великой Отечественной войны в нашу сторону. Военнопленные были людьми подневольными, а, значит, жили у нас под охраной и за колючей проволокой. Лагерь для военнопленных №215 располагался за Свиягой, за пределами тогдашнего города, на территории, которую теперь занимает Ульяновский автомобильный завод. Здесь находилось 2400 человек. Кроме этнических немцев, в лагере содержались австрийцы, французы, хорваты, поляки, словаки, также служившие в Вермахте.
«Это был ад» – так назвал книгу воспоминаний о войне и времени, проведённом в Ульяновском лагере военнопленных, гражданин ФРГ Герберт Бамберг. Неотапливаемые бараки, скудное питание, тяжёлый физический труд и ощущение полной безнадёги косили людей. Практически все были больны, и в иной день в лагере умирало по 10-20 человек. Дистрофия – основная причина смерти 20-27 летних мужчин. Одна из братских могил немцев находилась в близком соседстве с захоронениями умерших от ран советских солдат на Старом кладбище, другая, по слухам, в районе Северного трамвайного депо. Останки немцев, похороненных невдалеке от лагеря, в 1990-е годы перенесли на Ишеевское кладбище.
23-летнего Герберта Бамберга от смерти спас лазарет – даже не лечение, а три недели, проведённых в отапливаемом помещении… Впрочем, в лагере не было ни казней, ни расчётливых издевательств, отличавших жизнь пленных красноармейцев. И солдаты-конвоиры, и простые горожане относились к поверженным врагам без злобы, с сочувствием. Отсыпать «немцу» махорки, дать кусок хлеба было обычным делом. Ульяновцы искренне возмущались, слыша о болезнях и смертности среди пленных. Эта человечность поддерживала силы и сохранила жизни многим несчастным.
Большая стройка
Военнопленным приходилось много работать. Их руками строились склад для боеприпасов в Засвияжье, корпуса УАЗа и Комбината строительных материалов в Вырыпаевке, жилые дома на улицах К. Маркса и Автозаводской, административные корпуса областных управлений МВД и КГБ, здания медсанчасти УАЗ.

Изображение св. Антония Падуанского на фасаде дома, построенного в конце 1940-х гг. немецкими военнопленными

Память об этом – круглый медальон с изображением католического святого Антония Падуанского, держащего Младенца Христа, – на фасаде бактериологической лаборатории медсанчасти сохранился на здании до сих пор. Выбор пленными святого Антония тоже не случаен – это покровитель всех тех, кто находится вдалеке от родного дома, куда военнопленным очень хотелось попасть…
После победы над Германией пленные зажили лучше: увеличился паек, а главное, появилась надежда в обозримом будущем вернуться на родину. Если на стройке работы не было, то пленные разгружали вагоны и баржи, а то и просто, выходя повзводно, мели центральные улицы города. Это хотя бы давало плененным возможность побыть на виду у любопытствующих из числа местного населения.
Работали они неспешно, под присмотром пары нестрогих часовых и собственного унтер-офицера. Унтер, хорват по национальности, метлою не махал. Он солидно посиживал в сторонке, покуривал самокрутку и общался с мальчишками.
У входа в лагерь военнопленных существовал своеобразный «чёрный рынок»: мальчишки стремились получить кокарды и прочие предметы вражеской амуниции, меняя их на курево и еду. Самой большой удачей считалось заполучить немецкий ремень – сработанный из толстой кожи, он не гнулся и в вытянутой руке выглядел как палка.
И в лагере, и в городе особенно ценились «специалисты» из числа пленных: механики, столяры. Часть из них работала в гараже городского управления милиции, в бывшем Губернаторском доме. На работу и «домой», в лагерь, они ходили по городу безо всякой охраны – солидные дядьки в серой униформе, попыхивая внушительными курительными трубками собственной работы. Униформа у всех немцев была не новая, но всегда чистая и аккуратно заштопанная, и это впечатляло и вызывало уважение.
Возвращение домой
В августе 1945 года первые четыре сотни военнопленных из Ульяновска были отправлены в Германию. Среди них был и Герберт Бамберг. «Мы стояли в открытых дверях вагона и наслаждались солнцем в полной мере. У нас не было ничего из еды, ни глотка воды; кто-то заговорил о сигарете, у нас не было даже махорки, чтобы свернуть самокрутку. У нас был только огромный скотный вагон, который был для нас парящим орлом, летящим впереди пыхтящего паровоза».
В 1946 году ульяновский лагерь для военнопленных «свернули». Говорят, что последние немцы покинули город к 1948 году. Были ли среди них те, кто пожелал остаться в Ульяновске, история достоверных свидетельств этому не сохранила; если и были, то подобные случаи носили единичный и изолированный характер. Кстати, в 1993 году тот самый Герберт Бамберг посетил Ульяновск в составе делегации города-побратима Крефельда. Он напрасно пытался найти хоть какой-то след лагеря военнопленных на ульяновской земле…

Из архива “Молодёжной газеты” /Ермил Задорин/