«Прощайте, пробки! Минаевский мост открыт!» — ликуют ульяновские СМИ и простые горожане. И это хорошо, что на пороге грядущего 190-летия Симбирск-Ульяновск в таком позитивном ключе вспоминает одного из самых именитых своих уроженцев, поэта-сатирика, переводчика и литератора Дмитрия Дмитриевича Минаева (1835–1889).

На пике бурной славы современники называли его «королём рифмы». Уверяли, что Минаев способен зарифмовать абсолютно всё, причём не на уровне «кровь-любовь-морковь», а неожиданно и остроумно, как он выдал на предложение воспеть в стихах коронацию императора Александра III в 1882 году: «Нет, я не раб, я не рождён / Трубить о коронации. / Зато вполне я убеждён, / Что царь есть кара русской нации».

Забавные и острые стихотворные каламбуры писались «на случай», по поводу острых политических, общественных и культурных событий своего времени. Как это бывает с подобными событиями, они скоро забывались, и минаевские стихи нередко вызывают в потомках только чувство недоумения: о чём это он?.. Этим, кстати, попрекали Дмитрия Дмитриевича уже при жизни, и он сам остро отвечал критикам: «Ты истину мне горькую сказал. / Ну, что же, возвращаю благодарность: / На мелочи талант я разменял, / А ты, как прежде, крупная бездарность…»

Перевод Данте

Многие слышали, а может, и сами поют песню «Окрасился месяц багрянцем, где волны шумели у скал…», которая считается народной. А написал слова этой песни именно Дмитрий Дмитриевич. Впрочем, сам поэт вершиной своего творчества считал поэтический перевод «Божественной комедии» Данте. Роскошно изданный, богато иллюстрированный трёхтомник знаменитой средневековой поэмы он подарил симбирской Карамзинской общественной библиотеке и желал, чтобы экземпляр этого издания был положен к нему в могилу… Жест, конечно, поэтичный, но едва ли его реализовали.

Похищение невесты

Впрочем, поэтична была вся жизнь симбирского поэта. Его отец, симбирянин Дмитрий Иванович Минаев (1808–1876) тоже являлся поэтом: Дмитрия Ивановича нередко называют Минаевым-старшим, а сына — Минаевым-младшим. Род Минаевых был бедным, захудалым, поэтому, когда Минаев-старший сделал предложение дворянской «девице из богатой фамилии» Елизавете Ивахниевне Зимнинской, родители невесты дали ему от ворот поворот.

И тогда лихой подпоручик Минаев невесту похитил!.. Правда, не обошлось без содействия братьев новобрачной, не без причин видевших в будущем свояке перспективного человека. Братья выступили свидетелями на тайном венчании и помирили молодых с возмущёнными своеволием родителями невесты. Молодые перебрались на жильё к Зимнинским — те владели сразу несколькими домами на Московской (Ленина) и Покровской (Льва Толстого) улицах, и в одном из них 2 ноября (21 октября по старому стилю) 1835 года родился первенец Дмитрий. От родителей мальчик наследовал любовь к поэзии, знание языков и тягу к образованию.

«Богема»

В 1838 году Минаев-старший устроился на доходное место, в Симбирскую комиссариатскую комиссию, занимавшуюся закупкой сукна для армии, а в 1847 году назначен смотрителем Измайловских продовольственных магазинов, или складов, в Санкт-Петербурге — их комплекс известен теперь как памятник архитектуры. Дмитрий Иванович публиковал в столичных журналах стихи и поэмы и вращался среди столичной «богемы», среди которых были так называемые революционные демократы, из-за дружбы с которыми семье Минаевых пришлось вернуться в Симбирск.

В родном городе юный Дмитрий Дмитриевич поступил на службу в казённую палату, главное фискальное ведомство губернии. Здесь его ожидал первый поэтический успех. По городу в рукописных списках разлетелось стихотворение «У нас бульвар устроили средь улицы Большой…», в котором начинающий сочинитель весело и зло прошёлся по представителям симбирского «истеблишмента» (группы людей, обладающих значительным влиянием в обществе или в определённой сфере жизни).

Гудок

В 1855 году поэт надолго покинул родной город. В 1857 году Дмитрий Дмитриевич навсегда оставил казённую службу для «свободной» литературной жизни. Начиналась либеральная, насыщенная реформами эпоха царствования императора Александра II. Открывались новые газеты и журналы, смягчались цензурные требования. Литераторы смело бичевали общественные недостатки, находя поддержку у верховной власти, которая в канун отмены крепостного права в 1861 году нуждалась в общественной поддержке и преодолении сопротивления консервативного и влиятельного дворянства.

В самом начале 1862 года в редактируемом Дмитрием Минаевым журнале «Гудок» увидели свет фрагменты остросатирической поэмы «Симбирская губернская фотография». Поэма эта будто родилась в один вечер, в конце 1861 года, во время встречи с симбирским приятелем, судебным следователем и начинающим литератором Николаем Соколовским.

Друзья заговорили о «провинции», «этом сущем кладе для поэта-сатирика». Дмитрия Дмитриевича не зря называли «королём рифмы»: Соколовский рассказывал симбирские новости, а Минаев тут же рифмовал, умудрившись в двух с половиной сотнях строчек дать характеристики почти полутора сотен самых ярких представителей городского света. Ради «красного словца» поэт не пощадил даже родного дядю: «А вот великий в разговоре, / И полоумный, и буян, / Лакеев бьющий сапогами / «Дантист» Зимнинский Валерьян». Подразумевалось, что дядя вышибает несчастным зубы похлеще зубного врача.

В последний путь

Симбиряне, безусловно, рассердились, увидев свои фамилии, хотя и несколько видоизменённые, в популярном столичном издании — настолько, будто что и 25 лет спустя не желали общаться с тяжело больным Дмитрием Дмитриевичем, который летом 1887 года вернулся в Симбирск, чтобы «лечиться воздухом родины». Но, скорее, чинных симбирян отвращал от поэта тот факт, что в город он приехал не с законной женой, а с возлюбленной Екатериной Худыковской, вдовой врача, некогда служившего в Симбирске.

Официально на имя этой женщины был куплен небольшой, в 48 квадратных метров, домик на окраинной Солдатской улице, чтобы Екатерина Худыковская таким образом могла наследовать его после смерти поэта. В последний путь скончавшегося 10 июля 1889 года «короля рифмы» провожали редкие знакомые, и едва ли кому-то из них пришла в голову идея исполнить последнюю волю Минаева — положить в его гроб «Божественную комедию»: книга стоила дорого, а после себя Дмитрий Дмитриевич оставлял лишь долги.

Памятник

Впрочем, уже через семь лет после смерти, летом 1896 года Симбирская городская дума переименовала Солдатскую улицу в улицу Минаевскую. В 1897 году симбирский губернатор Владимир Акинфов получил разрешение Министерства внутренних дел на сбор средств на установку на могиле поэта нового памятника, и летом 1899 года, в ознаменование 10-летия со дня смерти поэта, памятник открыли. В этот раз от публики, желавшей почтить память поэта, не было проходу — ещё бы, тут и губернатор, и первые лица губернии и города!

В советское время, в 1960-е годы улица Минаева расширена и стала одной из главных ульяновских магистралей. Скромный домик поэта был перенесён с первоначального места — очень хотелось бы, чтобы однажды в нём открылся музей, посвящённый жизни и творчеству знаменитого на всю Россию короля рифмы из Симбирска.

Ермил ЗАДОРИН.