Наверное, не прав был философ Сенека, говоривший, что смерть всех уравняет. Судя по кладбищам, даже после смерти есть богатые и бедные. Корреспонденты «Молодёжки» прошлись по ульяновским погостам.

Могила-вернисаж

Северное кладбище — самое большое в регионе. Там более 200 тысяч могил. Целый город. Пешком за день, наверное, не обойдёшь.

Южная часть бросается в глаза своей запущенностью — старые, покосившиеся надгробные плиты с высветившими инициалами усопших. Видно, что родственники давно уже не ходят сюда.

Центральная и северная часть куда цивильнее — они изобилуют всевозможными памятниками. И если раньше всё было как под копирку, в основном ставили мраморные плиты и железные тумбы, практически одного размера, то сейчас – кто во что горазд. Иные памятники выглядят как целые произведения искусства.

И теперь можно запросто разделить могилы на богатые и бедные. С последними всё понятно: либо деревянный массивный крест, либо мраморная плита. А вот другие — в чёрном граните с нарисованными в профиль и анфас усопшими.

Хоть это и цинично звучит, но при входе на Северное кладбище словно попадаешь в музей памятников. Глаза разбегаются — чего тут только нет: и бюсты умерших, и кто-то в граните во весь рост, и собачки, преданно смотрящие на хозяина, и гитары, и прочая атрибутика. Одна могила вообще как вернисаж фотографий умершей девушки. Плюс ко всему у многих ещё и уложенная в граните да в мраморе примогильная территория.

На заволжском кладбище бросается в глаза целый мемориальный комплекс (черно-белая стена)  летчикам, расстрелянным во время теракта в Мали.

Чего теперь удивляться, что у нас расплодилось столько контор по ритуальным услугам. Бизнес-то процветает. Кстати, цены на гранитную плиту начинаются от 30 тысяч рублей, а дальше — сколько позволит кошелёк.

Бога не удивишь

Но зачем нужны такие памятники? Мёртвым это точно не надо. А если Бог действительно существует и душа улетает в иной мир, то зачем вообще такая роскошь? Показать, каким богатым был при жизни человек или как его все любили?

— Я думаю для себя, для знакомых, — говорит учительница Валентина Федорова. — Богатый памятник — это как мнимая расплата с усопшим за то, что не выслушали, за то, что не додали, за то, что мало любили. Вот внутри и свербит чувство вины.

Кстати, некоторые ульяновцы утверждают, что по кладбищу стало тяжело ходить, идёшь словно по музею монументальной скульптуры. И как удивительно легко на старых монастырских кладбищах среди одинаковых покосившихся крестов.

Вообще на Руси в древности ставили деревянные кресты. Крест сгнил — место снова свободно для жизни. А если бы наши предки с древних времён ставили бы каменные памятники, то места на этой грешной земле не осталось бы. Да и кому нужна такая память?

Представители Симбирской епархии пояснили, что они против таких монументальных скульптур, всё должно быть скромно. Господа не поразишь богатым убранством могил, но его можно поразить жертвенностью и любовью к нуждающимся людям и к Церкви Божией. Это должны осознать те люди, которые вместо того, чтобы помочь усопшему делами милосердия, удовлетворяют собственное тщеславие, питают свои страсти, оправдываясь тем, что они таким образом проявляют любовь к усопшему. Ведь тело – это тленная оболочка, а души, которая и придаёт этой оболочке индивидуальность, там нет. Поминать покойного надо прежде всего молитвами.

«Помним, скорбим»

Другая сторона вопроса – эпитафии. В принципе, церковь не против этого, но когда всё в меру и скромно. У нас же в последнее время на памятниках пишут поговорки, слова прощения, цитаты из Библии, строчки из песен. Иногда даже трудно понять, для кого и что написано. Например, на одном памятнике были слова проклятия из-за того, что покойничек при жизни любил загулять.

— В основном же пишут «Помним, любим, скорбим», — сказали в мастерской по изготовлению памятников. – Или «Мама (или папа) никогда не умирает, просто рядом быть перестаёт», «Как много нашего ушло с тобой, как много твоего осталось с нами», «Вечная память о тебе навсегда останется в наших сердцах», «Тому, кто дорог был при жизни, от тех, кто помнит и скорбит», «Забыть нельзя, вернуть невозможно».

Шатры над могилой

Отдельная тема — могилы представителей нацменьшинств в регионе (не будем конкретизировать, дабы не нарываться на скандал). Но здесь тоже много вопросов. Эти представители словно повернуты на гигантомании. Ставят беседки, шатры, рисуют усопшего во весь рост. Эти памятники невольно выделяются среди всех надгробий. Зачем? Ответа нет.

Заметили интересную тенденцию. Есть могилы с «захваченной свободной землёй». Одни утверждают, что это место куплено под семейное захоронение, другие считают, что «договорились» с администрацией.

— Это всё сделано официально, ещё до 2011 года. Тогда можно было купить участок под семейное захоронение, — сказал директор МБУ «Городская специализированная похоронная служба Ульяновска» Владислав Горничнов.

А может, всё проще – в нашей стране желание выделиться не искоренить. Эта особенность души наложила отпечаток на дизайн современных памятников на могилы. И некоторых совершенно не интересует, сколько стоит изготовить этот памятник. Они готовы вложить любые деньги, чтобы заказать настоящий, по их мнению, шедевр. Немудрено, если скоро у нас появятся кладбища для бедных и богатых. Нет, даже смерть не может всех уравнять.

На Северном кладбище обустроили новый отдельный участок для захоронения важных персон и почётных граждан города с обозначенными могилами.

Узники

Ульяновский лагерь для военнопленных существовал с 1942 по 1949 годы. Это был один из больших лагерей, через стены которого прошли шесть тысяч бывших  военнослужащих вермахта. Пленных везли группами и размещали в огромных бараках в северной части города. Они строили ульяновский автозавод, возводили большую дымовую трубу, дома и бараки в городе. Подъём у немцев был в пять утра, с 6.00 до 20.00 они трудились на работах. Труд был тяжёлым. Потом военнопленных направили на строительство в колхоз «Чердаклы» и на кирпичный завод. Среди пленных было немало высококлассных специалистов. Таких отбирали в спецгруппы и направляли на особо важные объекты – строить жилые дома для сотрудников НКВД. Строили основательно. Весной 1949 года решением советского правительства все военнопленные были отправлены на родину.

Но от болезней и тяжёлого, изнурительного труда военнопленные умирали. Обстановка того времени не позволяла перевозить тела на родину. Тогда в 1942 году в Ишеевке был выделен небольшой участок земли для захоронения немецких военнопленных. Однако в скором времени небольшой погост превратился в самое настоящее кладбище, насчитывающее около двух тысяч могил.

Братская могила

Примерно в 1999 году в ФРГ прошёл слёт ульяновских военнопленных. Многим уже было за 70. Тогда и родилась идея о благоустройстве ульяновского захоронения. Всё это время за погостом никто не следил. На это выделили примерно 10 тысяч немецких марок. В Ульяновск прислали чертежи и описание всех предстоящих работ. Прошло 20 лет.

Корреспонденты «Молодёжки» побывали на том погосте. Нельзя сказать, что он заброшен. Есть надгробный холм, металлический забор, металлический крест и что-то вроде памятника с надписью: «Здесь покоятся военнопленные – жертвы Второй мировой войны». А вот пешеходных дорожек с бетонным бордюром, как планировалось, не видно. Может, скрыты под листвой? Как нет и отдельных могил с маленькими крестами, только братская.

В администрации кладбища сообщили, что год назад приезжала немецкая делегация, устанавливала памятник и решала вопрос о том, чтобы кто-то заботился о захоронении.

Но что бросается в глаза? Многие соседские могилы заброшены, немецкий же погост в принципе чист, лежат цветы. Правда, надписи на памятнике немного стёрлись и почернели…

И вот опять парадокс. Среди захороненных на Северном кладбище немало ульяновских фронтовиков, которые сражались против фашистов, тружеников тыла. И многие их могилы забыты… Опять виновата русская душа?

Арсений КОРОЛЕВ.