В преддверии Дня воздушно-десантных войск (ВДВ) «МГ» решила поговорить с последним командиром 104-й гвардейской воздушно-десантной дивизии и первым командиром 31-й гвардейской отдельной воздушно-десантной бригады, генерал-майором Вадимом Ивановичем Орловым. Он рассказал о том, почему решил стать военным, как отказался без приказа штурмовать Грозный, а также о том, чем он сейчас занимается.

— Вы сейчас находитесь в Москве…

— В парке “Патриот” в Подмосковье открывают памятник командующему воздушно-десантных войск, генералу армии Василию Маргелову и сквер воздушно-десантных войск «Аллея дяди Васи». Меня пригласили на это мероприятие. Но к дню ВДВ я вернусь в Ульяновск.

— Когда Вы поняли, что хотите стать военным? Это было личное решение или на Вас кто-то повлиял?

— У меня отец был фронтовик: воевал против фашистской Германии, а в 1945-м участвовал в боевых действиях против Японии. Очень много рассказывал про фронтовиков, про их подвиги, и я понял, что это профессия настоящего мужчины, и выбрал этот путь.

— Почему Вы выбрали именно ВДВ? Или тогда не было выбора и Вы отправились туда, куда приказали?

— Выбор был. Тогда десантные войска очень бурно развивались, и после училища у нас с курса 40 человек ушло в десантники. Тогда ещё был популярен фильм про десантников «В зоне особого внимания». И я решил себя проверить на характер, на мужество, поэтому сделал шаг вперёд и записался.

— Вы много побывали в горячих точках. Помните самую первую командировку?

— Первая командировка была в Афганистан (1982—1983). Поехал туда в должности командира батальона. В основном десантники в Афганистане специализировали на караванах. А у нас профессия была горно-пустынная. Дважды участвовали в Панджшерских операциях.

— Много осталось воспоминаний с тех времён?

— Нас выбрасывали на конец ущелья, чтобы прикрыть подходы с Пакистана. Я, будучи депутатом Госдумы, встречался с Первезом Мушаррафом (президентом Пакистана c 2001 по 2008 годы), мы с ним разговорились. Он меня спросил, воевал ли я в Афганистане и в какие годы. И он рассказал, что в эти годы он был командиром полка «коммандос», тоже был десантником, и добавил, что его задачей было перебросить 2000 моджахедов в поддержку Ахмаду Шаху (афганскому полевому командиру). «Но мои ребята не прошли, потому что кто-то грамотно организовал оборону в горах», — посетовал он. А я ответил, что «этот кто-то — это я». А потом Дмитрий Рогозин (в то время председатель комитета Государственной думы по международным делам) объявил: «Протокол отставить», и мы сели и по 50 граммов выпили за десантные войска обеих стран. За достойных противников.

— Страшно ли было ехать в горячую точку?

— Страшно или не страшно — никто не спрашивал. Присягу принял, и всё. Выбора не было. Приказали — значит, надо ехать. У меня тогда одной дочке было четыре года, а другой — год. Добровольцем я не ехал, но, когда приказали, сказал «есть». Страшно не за себя, а за своих подчинённых, когда на тебя смотрят пацаны с уверенностью, что ты примешь правильное решение и сбережешь им жизнь (во время боевых действий – прим. ред.). Поэтому страх за себя отпадает. Страшно терять людей.

— Как родственники отреагировали? Может, пытались отговорить?

— Никто не отговаривал, приняли как судьбу. Для этого нас и готовили. Мать, конечно, переживала, жена тоже. Ну а что поделать? Каждый день присылали письма, я получал поддержку. А чтобы кто-то отговаривал — такого не было. Во-первых, я бы не послушал, а во-вторых, тогда другое воспитание было. Что в Афганистане, что в Чечне русский солдат каким был, таким и остался. Одно дело, какие они на гражданке. Но когда они надевают форму и берет десантника, то это лучшие в мире солдаты.

— Нельзя не спросить про ваше участие в чеченской кампании. Почему вы отказались от штурма Грозного?

— Я от штурма не отказывался. Понимаете, я был командующим группой «Восток». На меня навесили два танковых и два пехотных полка. К тому времени основные задачи выполняли именно десантники. А в Чечне сводные полки были собраны из поваров, связистов, штабных посыльных — из тех, кто автомат только на присяге держал. Не были сколочены роты и батальоны. Не было боевой подготовки. Командиры не знали солдат, солдаты не знали командиров. И в таком бардаке мы поняли, что дело плохо. И тогда Анатолий Квашнин (первый заместитель начальника Главного оперативного управления Генерального штаба) поставил мне устный приказ: «К утру возьмёшь Грозный». Но я сказал, что тогда должно быть обеспечение. Если артиллерия будет работать, то мне нужны артнаводчики, если авиация будет работать, то мне нужен авианаводчик. У меня должен быть «сосед» справа и слева — оперативные офицеры, чтобы не перестрелять друг друга и организовать боевое взаимодействие. Мне ничего из этого не предоставили.

— И письменный приказ так не отдали?

— У Квашнина не было опыта, ничего не было. Его назначили на должность, хотя он о войне ничего не знал. И мы с ним поругались. Я сказал, что он трус и не может выдать письменный приказ. А в письменном приказе должно быть расписано, что, когда и куда будет двигаться. Это же не в ходе боя он мне приказал. Это штурм российского города танками, артиллерией, авиацией. Я сказал, что я не идиот, я выполню любой приказ, командуя своим полком, но свою необученную группировку я не поведу. Отдайте письменный приказ — и пойду впереди, лягу, зато матерям не буду в глаза смотреть.

— Подчинённые поддержали?

— Я зашёл в палатку к офицерам и сказал, что надо решать: либо мы положим головы ни за что, либо я отказываюсь идти и беру вину на себя. Они ответили, что «как вы скажете, так и сделаем, скажете идти — мы пойдём». После этого моему заместителю Квашнин сказал, чтобы он принимал дивизию «и к новому году ты генерал». Он ответил, что «у меня есть свой командир, как он скажет, так и сделаю».

— А что произошло дальше? Вас отстранили?

— Я написал рапорт, что прошу уволить меня в качестве рядового. Но без письменного приказа я не пойду и написал почему. Рапорт принесли Квашнину, тот передал Грачёву (министру обороны с 1992 по 1996 годы). После штурма меня вызвал Грачёв и сказал, что «ты поступил правильно, только никому пока не говори, что ты весь такой герой и всё предусмотрел».

— А как к самому Грачёву относитесь?

— Положительно. Отношусь к нему как к грамотному офицеру и министру обороны. Он повышал пенсии военным, старался сохранять кадры, работал над материальным обеспечением армии. И всё это было в то время разрухи. Если бы был кто-нибудь другой, то было бы хуже. Тем более я с ним в Афганистане воевал, и я с большим уважением к нему отношусь.

— Как жизнь в горячих точках обычного солдата отличается от жизни генерала? Или так же едите из общего котелка и спите в окопах?

— Да, ели из общего котелка. Так же мылся в бане со всеми, так же завтракал, как все. Единственное, что я жил не в окопе, а в боевой машине.

— А чего больше всего не хватало в те времена?

— Материальное обеспечение мы наладили. Столовые хорошие были. Не хватало семейного уюта, жён не хватало, близких. Выручали письма, которые нам жёны и матери писали каждый день. Была тоска, что мы вдалеке от дома, а вещами и продуктами были обеспечены. Благодаря местной власти Горячев (бывший губернатор Ульяновской области с 1992 по 2001 годы) сделал так, чтобы мы всем были обеспечены — от носков до сухих пайков со сладостями. Каждый месяц получали подарки от местных властей, предприятий, а также обычных людей. Мы чувствовали, что мы не забыты.

— В те времена дедовщина была?

— В горячих точках дедовщины не было. Наоборот, старослужащие солдаты брали шефство над молодыми, чтобы те правильно применяли оружие, учили их выживать в этих условиях, чтобы они вовремя почистили автомат, чтобы не наткнулись на минное поле. Я помню случаи, когда старослужащие брали вещмешок новобранца и помогали ему идти — как в Афганистане, так и в других горячих точках. У нас традиции очень большие. Я не помню ни одного случая, чтобы челюсть у кого-то была сломана или кто-то кого-то обижал. Когда коллектив мужской, естественно, без конфликтов не обойтись, но чтобы издевались — такого не было.

— Почему Вы всё-таки ушли с командной должности и пошли в депутаты?

— Во-первых, «командир дивизии» стал полковничьей должностью. Нужно было уходить, а во-вторых, я понимал, что в Госдуме должны быть люди, которые бы отстаивали интересы и защищали тех, кто носит форму.

— А сейчас чем занимаетесь?

— Я возглавляю общественную организацию ветеранов 104-й гвардейской воздушно-десантной дивизии и 31-й отдельной гвардейской десантно-штурмовой бригады. Также я инспектор верховного стратегического командования  центрального военного округа по воздушно-десантным войскам. Работаю в 31-й бригаде. Передаю опыт комбригу (командиру бригады). Вот и комбриг Виктор Гуназа уже уходит в Ивановскую дивизию, а приходит начальник штаба одной из дивизий. Пока фамилию не могу назвать. Два кандидата на должность.

— А День десантника как обычно празднуете?

— Сначала участвую в официальных торжествах. Приезжаю на площадь 30-летия Победы, потом еду в 31 бригаду участвовать в торжественном митинге. Поздравляю и ветеранов, и тех, кто ещё служит. И, как правило, на стадионе посещаю торжественные мероприятия, где десантники показывают своё мастерство. И в конце уже в парке Маргелова финальная часть — концерт и праздничный салют.

— Много кто поздравляет?

— Я в течение дня получаю много поздравлений. Звонят и из других городов и стран. В Афганистане служило много украинцев, казахов, дагестанцев. Ребята до сих пор не забывают. Я многих поздравляю, с кем служил. Я не разделяю на генералов или солдат. Он — десантник.

— Что можете пожелать своим коллегам-десантникам на День ВДВ?

— Соблюдать традиции дядя Васи. Никогда не забывать, что они носят имя «десантника России». А тем, кто служит, желаю, чтобы порох всегда был сухим, а рубашка чтобы была в поту, потому что в бою учиться будет уже поздно.  Естественно, также желаю мирного неба и взаимной любви, чтобы они любили и их любили. И самое главное — благополучия.

Беседовал Антон НИКОЛАЕВ.

Для справки:

Вадим Иванович Орлов — российский военачальник, депутат Государственной думы третьего созыва, генерал-майор, командир 104-й гвардейской воздушно-десантной дивизии (1993—1998) и первый командир 31-й гвардейской отдельной воздушно-десантной бригады (1998—2000). Направлялся в горячие точки в Афганистан, Баку, Вильнюс, Абхазию, Карабах, Сумгаит, Дагестан, Югославию и Чечню. Награждался множеством боевых орденов и медалей СССР и России, в том числе орденом «За заслуги перед Отечеством» с мечами, орденом Мужества, орденом «За военные заслуги», орденом Красного Знамени, орденом Красной Звезды, орденом «За службу Родине в Вооружённых Силах СССР» и множеством других. Также является почётным гражданином города Ульяновска.