В преддверии Дня знаний «Молодежка» встретилась поговорила с легендарным педагогом.

Справка

Белова Антонина Фёдоровна родилась 26 августа 1935 года в селе Телешовка ныне Цильнинского района Ульяновской области в крестьянской семье. В 1950 году окончила Телешовскую семилетнюю школу. В 1954 году — Ульяновское чувашское педагогическое училище им. Яковлева, в 1962 году — исторический факультет Ульяновского педагогического института им. Ульянова. Работала в средних школах Ульяновска, Новоспасского района, Тереньги, Сенгилея. С 1977 года — директор Октябрьской средней школы Чердаклинского района. Заслуженный учитель школы РСФСР.

– Вы когда вышли на пенсию?

– Я учитель советской школы. Начались перестроечные годы, и я ушла. Учитель, который работает серьёзно, он со временем начинает чувствовать выгорание. И когда уходит интерес, долг и ответственность уже не помогают. Если пропадает интерес, учителю надо уходить, выбирать себе другую работу, чтобы детям не было скучно. Детям должно быть интересно учиться.

– В СССР была лучшая школа в мире?

– Я повторю слова своего выпускника, который уже пенсионер. Он буквально две недели тому назад сказал: «У нас была лучшая школа». Почему я привожу его слова? Он вместе со своей семьей уехал в Германию. Его дети становились гражданами Германии. И ему есть с чем сравнивать. В то время  задача школы была дать не только хорошие знания, но научить пользоваться этими знаниями. Но и главное, мы, педагоги, прекрасно понимали, что нашей задачей является воспитание гражданина.

– А высшее и специальное образование было на таком же уровне?

– Я училась в Чувашском педагогическом училище, куда мы пришли в четырнадцать с половиной-пятнадцать лет. Из нас, извините за узкое выражение, «делали учителей». Нас выучивали. Вплоть до того, в какую позу я должна поставить ноги, стоя у доски, как держать указку. Мы со второго курса ежедневно работали в школах, еженедельно давали пробные уроки, то есть у нас была большая практика.

– А почему современная хуже?

– Педагоги советской школы несли ответственность. Они знали, что знание и гражданственность с них спросят. Кто? В первую очередь родители, государство. А сейчас школа из государственного учреждения превратилась в учреждение услуг. Вот разговариваю с хорошей, умной учительницей-математиком.

– Тебя устраивает зарплата?

– Да.

– Она же небольшая?

– Зарплату можно сделать. Я своих «дураков» посылаю в соседнюю школу к приятельнице, а она своих «дураков» ко мне.

Этот разговор был три года назад. Тогда час занятия стоил 450 руб. Она за репетиторство получала больше, чем в школе. И за знания учеников она уже не отвечает. И еще. Сейчас приходят в пединститут те, кого бы я в СПТУ не взяла… Они приходят не для того, чтобы потом работать, а получить бумажку об образовании. Когда они уже никуда не пристроились, то идут в школу. Временно. Они знают, что временно, только не говорят это вслух. Из-за этого ученики перестали уважать учителя. Они видят, что учитель сачкует.

– Разве дети это чувствуют?

– Дети — народ тонкошкурый. Ты еще не переступил порог, они уже знают, какое у тебя настроение. Поэтому их обмануть нельзя. Они знают отношение к себе и отвечают этим же, но с большим минусом. Кстати, о «детях». Я слышу от чиновников и педагогов: «наши дети». Да не ваши это дети! Это дети родителей, а это ваши ученики. Почему взрослых ребят считают детьми? Зачем их понижать? Их поднимать надо. В выпускном 10-м классе, я, например, себе позволяла обращаться к ним, допустим, Татьяна Валерьевна, Николай Сергеевич. Приучала их к общению во взрослом обществе, во взрослом мире. Дома этого не делают. И не будут делать, потому что с семьей они остаются Петькой, Ванькой и Татьяной.

– ЕГЭ, ОГЭ. Вы как к этому всему относитесь?

– Двояко. Может быть я не права, но я пришла к выводу, что это не системное знание, а натаскивание на какой-то уровень. А ведь задача-то в том, чтобы знания были системными, глубокими, на длительное время, а может быть даже навсегда.

– Сейчас постоянно меняют учебники. Из года в год новый учебник…

– Это у меня вызывает бурю в душе. Я училась по учебникам старшего брата, который на 8 лет меня старше. И все учебники были, что надо. Коротко, конкретно, ясно. Человек сам по себе запоминает, все знания сами укладываются в голове сходу. К чему приводит постоянная смена учебников? Это приводит к неверию. Один учебник говорит об этом историческом факте одно, другой — другое. Кому же верить?

– Такая «монополия на мнение» не будет вредить?

– Нет. Ведь есть педагог, который может дополнять эти знания, расширять границы. В этом задача учителя. А учебник — это стабильная основа.

– Сейчас еще и предметы постоянно добавляют.

– Все стараются на школу переложить свою работу. И начинаются дополнительные предметы. Не надо перегружать! Вот всю неделю говорят о перегрузке, решили домашнее задание убрать. Сегодня слышу, что оставили домашнее задание. Домашнее задание рассчитано на закрепление изученного материала. Без домашнего задания нельзя. Но лишних учебных предметов не надо. Они не обогащают, они расхолаживают.

– Расхолаживают?

– Государство поручает учителю не просто девочек, мальчиков учить, а воспитывать и растить будущий народ. Школа решает судьбу государства. Поэтому сегодня мы проигрываем от того, что не знаем, чего хочет государство, какой народ оно хочет. Вот слышу, ребенок в детском садике говорит: «я считаю», «я думаю». А когда мы приходили в школу, нам говорили, что мы коллектив. Мы воспитывать должны коллектив, народ, общество, а не вот «я, я, я». Это разобщает людей. Уже в детском коллективе нет единства.

– Сейчас ещё обсуждают новую школьную форму

– Форма тоже в какой-то мере делает коллектив. Вот пришла Таня  в новом наряде. Её одноклассница Вера увидела красивое платье, приходит домой и просит родителей купить такое же. А мама не может себе позволить. И Таня начинает смотреть свысока на Веру. Нельзя так. Должна быть хорошая единая форма. Но главное, чтобы она была доступна всем.

– Нужно ли детей приучать к труду со школы?

– Это величайшая необходимость. В советское время в начальной школе педагоги учили ребят протирать свою парту, поливать цветочки. Постепенно переходили в третьем-четвертом классе к уборке всего класса. Потом они приходили на пришкольный цветник, у каждого класса был свой участок. С седьмого класса в моей школе ребята были членами ученической производственной бригады. Там у каждого была трудовая книжка, шёл стаж, начислялась зарплата. И на эти деньги два раза в году каждый ученик седьмого класса ездил по путёвкам по стране. То есть ребята сами уже считали деньги. Без умения трудиться ребёнок из школы не должен уходить.

– Часто родители жалуются на «поборы» в школе. На занавески, на линолеум.

– У школы есть бюджет. Он скупой, но, тем не менее, решать все вопросы внутришкольной жизни за счёт этого бюджета можно. Это, во-первых. Во-вторых, не нужна лишняя роскошь. Шторы и прочее не приносят улучшения ни в успеваемости, ни в культуре, ни в воспитании. Ребят надо научить беречь то, что есть. И учить их своим трудом всё это приумножать.

– Что можете посоветовать молодым учителям?

– Во-первых, молодым и всем коллегам хочу пожелать доброго здоровья, профессионального семейного благополучия и работы на интересе. Если интерес пропадает, лучше уходить.

– Простите, Вам точно 90 лет исполняется? По внешнему виду и ясности ума больше 70-ти не дашь… Есть секрет?

– Лошадиная работа, извините за выражение.

Записал Антон НИКОЛАЕВ.