Рядом со Спасо-Вознесенским собором в Ульяновске есть памятник святому покровителю нашего города, блаженному Андреюшке, Христа ради юродивому (1763–1841). Бородатый мужчина не по сезону бос и одет в длинную холщовую рубаху — но именно так он ходил по Симбирску во все времена года.

Дар юродивого

В его правой руке две щепочки. Это был подарок, который он мог молча протянуть любому человеку, которого, возможно, видел первый и единственный раз – щепки от досок, из которых сделали гроб. Дар означал, что земная жизнь человека очень скоро закончится и ему следует позаботиться о вечности: исповедаться в грехах, составить завещание…

Андреюшка мог забежать в первый попавшийся двор и начать мести его – может, прихваченной у дворника метлой, может, сломанными где-то ветками. Это тоже не предвещало ничего хорошего: скоро этот двор сметёт пожар, так что готовьтесь, запасайтесь водой и баграми, уводите скотину, вывозите к родне пожитки. И пожар обязательно случался, как бы ни остерегались домовладельцы. Но благодаря Андреюшкиным предупреждениям огонь всегда удавалось быстро потушить, и в губернском городе при его земной жизни не случилось ни одного сильного пожара.

Не все дары Андреюшки были такими, на наш современный взгляд, мрачными. Сунет юродивый кому копеечку – человек озолотится, протянет лоскут – значит, его ждут обновы, угостит хлебом – будешь здоров и сыт! Почитатели специально одаривали Андреюшку «хорошими» дарами, чтобы он потом подарил их кому-то, в уверенности, что их доброе дело для них же добром и обернётся.

Говорил жестами

Андреюшка, он же Андрей Ильич Огородников, родился и рос в благочестивом мещанском семействе. Мальчик был болезненным, имел задержки в развитии – по тем временам, казалось, не жилец, тем более что к семи годам он остался круглым сиротой. Но вопреки всем прогнозам Андрей Огородников прожил очень долгую по прошлым временам жизнь, при этом с божьей помощью преодолевая испытания, которые едва ли вынесет и человек безупречно здоровый. Он строго постился, спал на досках, почти постоянно был на ногах, при этом до глубокой старости не ходил, а буквально бегал.

Статуя блаженного Андрея Симбирского

Блаженный общался с людьми жестами и звуками – причём он отнюдь не считался «дурачком», «городским сумасшедшим»; даже немым он не был. Его жесты были вполне осознаны, а при случае Андрей мог и припечатать словом. Однажды известный в Симбирске масон, одноногий герой Отечественной войны 1812 года Иван Семёнович Аржевитинов (1792–1847) прилюдно поднял старика на смех, на что тот выпалил в ответ: «Да он в Бога не верует!», чем тут же заткнул насмешника.

Мнимое безумие святого Андрея противостояло «большому уму» знатных симбирян, создававших масонские ложи, формально относившихся к исполнению религиозных обязанностей, ведших нехристианский образ жизни. В то же время его искренне почитали многие представители симбирской знати.

60 рублей на  жизнь

Губернатор Михаил Леонтьевич Магницкий, один из самых известных начальников Симбирской губернии, вставал на колени в осеннюю грязь, чтобы получить благословение юродивого. Помещица Мельгунова построила у себя на городской усадьбе небольшой дом, «келью», в которой жил святой Андрей – теперь в память об этом событии у стадиона «Труд» висит мемориальная доска. Она же установила блаженному пожизненное ежегодное содержание в 60 рублей. По распоряжению симбирского губернатора Авксентия Павловича Гевлича, кстати, известного российского масона, тело блаженного Андрея было погребено на аристократическом кладбище Симбирского Покровского мужского монастыря, на самом престижном его месте, у алтаря монастырского Благовещенского храма.

После смерти у гроба святого Андрея собирались толпы богомольцев, не только православные, но и симбирские старообрядцы. Люди явственно ощущали благоухание, исходившее от тела юродивого. Над его могилой на собранные пожертвования была построена чугунная часовня, разрушенная в 1930-е годы.

В 1991 году в осквернённой могиле обрели непотревоженными останки блаженного Андрея. По его молитвенному ходатайству начали происходить чудеса, бесспорные свидетельства которых позволили в 1998 году провозгласить блаженного Андрея местночтимым, а в 2004 году — причислить его к лику общецерковных святых Русской православной церкви.

Сумасшедшие

Блаженный Андрей — первый симбирский блаженный, или юродивый, официально причисленный к лику святых. Он первый, но далеко не единственный. Блаженными называли людей, добровольно принявших на себя образ безумия и оставивших земные блага, кров, одежду, имущество, служащих богу и людям, пребывающим всё время в молитве.

В глазах общества такие люди выглядели чудаками, сумасшедшими. Они немало терпели через насмешки, унижения и издевательства. В то же время даже сильные мира сего боялись серьёзно обидеть блаженных и вынуждены были слушать от них нелицеприятную правду. Впрочем, уже своим внешним видом – болезнями, неряшливостью, тряпьём – они являли, что не всё так хорошо в государстве Российском, как о том рапортовалось предержащими властями.

Блаженные страдали от болезней и неустроенности – но при этом жили долго по воле божьей, переживая тех, кто наслаждался крепким здоровьем и светскими радостями.

Струев

Блаженный старец Василий Уреньский, в миру крестьянин Василий Дмитриевич Струев (1868-1950) был человеком уважаемым, благочестивым, валял валенки, занимался отхожим промыслом. В знаковом для России 1905 году, когда началась Первая русская революция, с 37-летним Василием случилось несчастье – его, перегревшегося, распарившегося от работы, «ошпарили» ледяной водой, отчего Струева мгновенно парализовало: он не мог не то чтобы двинуться, но даже жевать пищу.

Блаженный Василий Уреньский

Василия, «как бревно», привезли домой, в ожидании скорой кончины — а Струев не умирал! А вскоре люди заметили, как целительно и благотворно общение с больным – зашёл ты, допустим, к Василию с больной головой, и голова перестала болеть! Люди смекнули, что Василий – человек божий, и в дом его потянулись скорбящие душой и телом, вначале из ближних селений, а после из Украины, с Кавказа, из Средней Азии. Среди посетителей старца Василия были и самые настоящие, то есть официально признанные церковью, святые — например, святой Гавриил Мелекесский (Игошкин) (1888–1959), которого старец благословил на служение в ульяновских пределах.

Советская власть неоднократно пыталась «лечить» старца Василия, как правило, в психбольницах. «Добрые» милиционеры, закидывая обездвиженного блаженного в дровни, шутили: «Ну, всё, расстреливать повезли!» Но сеансы «карательной психиатрии» плохо заканчивались для самих «карателей»: то сурового врача неожиданно снимали с должности, то свирепая врачиха, готовая насмерть залечить «врага народа», получала телеграмму о смерти единственного сына. Фанатизм борцов с религией после таких происшествий испарялся прямо на глазах.

Комарова

Блаженная Валентина Ивановна Комарова (1884-1970) проживала в  Симбирске-Ульяновске на улице Ленина. Добрые люди даже приписывают ей дружбу с сёстрами вождя мирового пролетариата – но какая может быть дружба, если иметь в виду, что Ульяновы уехали из Симбирска в 1887 году, когда Вале было всего три года.

Блаженная Валентина – выпускница гимназии

Девочка из «хорошей» семьи ещё покоилась в материнском чреве, когда один симбирский блаженный, указав её матери на живот, произнёс: «О, такая же дурочка, как я, родится!». Родители поначалу переживали — но нет, девочка росла смышлёной и здоровенькой. Никто ещё не знал, что это был не диагноз, а пророчество.

Жизнь блаженной развивалась по накатанной: гимназия, педагогическая практика (она преподавала французский язык), замужество за коллегой-педагогом, рождение дочери — пока не грянула революция 1917 года, самым драматичным образом разделив жизнь женщины на «до» и «после». Её муж вскоре эмигрировал за границу, забрав с собой единственную дочь — вероятнее всего, мужчина был завербован советской разведкой и отправлен за границу в качестве нелегала. А вот Валентина Ивановна отказалась работать в советской школе и стала «блажить».

Дом на улице Ленина, 32, в котором жила блаженная Валентина Комарова. Фото начала 1980-х годов

Каждое утро она приходила к Воскресенскому храму на кладбище. Во время службы стояла на паперти, как бы являя свою недостойность присутствовать на службе. В другое время дня женщину можно было видеть на базаре, на деревянном мосту через реку Свиягу, у лютеранской кирхи на углу Ленина и Железной Дивизии. Валентина Ивановна была приветлива, одевалась чисто — она жила на попечении у «богатых» родственников — и с виду мало походила на «дурочку».

Всё сменилось после начала Великой Отечественной войны. Не имея работы, Валентина Ивановна, по сути, оказалась обречена на голодную смерть, и то, что она выжила, стало чудом. Пожилую интеллигентную женщину неоднократно обворовывали. Блаженная Валентина вынуждена была одеваться в то, что могла найти. Она ходила в ватных мужских штанах, на одной ноге — валенок, на другой — снятая с него резиновая калоша. Но, вопреки скорби и человеческой злобе, Валентина Ивановна оставалась ко всем внимательна и приветлива.

16 апреля 1970 года Ульяновск ожидал приезда Генерального секретаря ЦК КПСС Леонида Брежнева. Город загодя «чистили» от тех, чей вид мог бы испортить впечатление высокого гостя. Валентину Ивановну в принудительном порядке увезли в Заволжский дом престарелых. Она упросила врачей отпустить её домой — и 18 апреля 1970 года отошла к Господу. Могила блаженной Валентины находится недалеко от алтаря так любимого ей Воскресенского храма.

Ермил ЗАДОРИН.