Олег Алкаев пять лет возглавлял главное карательное подразделение МВД Республики Беларусь и написал книгу «Расстрельная команда», где описал все ужасы расстрелов. “Молодёжка» перелистала страницы мемуаров.

С декабря 1996 года по май 2001 года Алкаев был начальником Следственного изолятора № 1 Комитета исполнения наказаний МВД Республики Беларусь в Минске. Ему сразу же сказали, что придётся либо руководить командой, которая будет исполнять смертные приговоры, либо отказываться от должности начальника изолятора. Он согласился. По подсчётам Олега Алкаева, за время его руководства было расстреляно 134 заключённых. Первый расстрел стал для него большим испытанием.

«Я помню ту ночь по сей день, причём в мельчайших деталях и подробностях. Это произошло в ночь с тридцатого на тридцать первое декабря 1996 года. К тому времени я находился в должности начальника Минского СИЗО № 1 уже три недели», — так пишет в своей книге автор.

Ему приказали до Нового года расстрелять заключённых. Никому не хотелось заниматься этим перед праздником, но его попросили ускорить процесс (после решения Верховного суда давалось около 30 дней, чтобы привести приговор в исполнение). Естественно, Алкаев спросил: «К чему такая спешка?».

«Среди этих осуждённых есть один негодяй, совершивший убийство дочери и внука одного высокопоставленного сотрудника МВД. Он жил на одной лестничной площадке с сотрудником МВД, был вхож в его семью. Пользовался по доверенности личным автомобилем этого сотрудника, который, в конце концов, продал её, инсценировав угон. Будучи вне подозрений, он продолжал общаться с соседями, выражая им сочувствие и активно «помогая» в поиске «угнанной» машины. Однако этого ему показалось мало, и он с целью ограбления проник в квартиру соседа. Будучи застигнутым врасплох внезапно вернувшейся домой дочерью сотрудника МВД, он убил её ножом, а малолетнему ребенку разбил голову», — повествует автор.

Завистливый «друг» семьи забрал все ценные вещи, ушёл, потом вернулся за импортным магнитофоном. Более того, он оставался вне подозрений и сочувствовал семье. «Спалился» он только из-за того, что начал сбывать похищенные вещи в комиссионные магазины.

Запомнил фонтан крови

И вот настала роковая ночь, когда преступник должен был понести наказание. После необходимой процедуры его и нескольких других смертников привезли в лес, где всё и происходило. «Бригада» вернулась обратно около трёх часов утра, но заснуть после увиденного Олег не смог.

«Расположившись в комнате отдыха на диване, я выключил свет и закрыл глаза. Практически мгновенно, как наяву, я увидел картину расстрела. Фонтан крови висел перед глазами и никак не опускался. Его брызги достигали моего лица и обжигали его, как кипяток. Я открыл глаза, и видение исчезло, но в углу комнаты послышался шорох, и мне показалось, что кто-то стонет. Я включил свет, шорох прекратился, стон — тоже. И я понял, что у меня были галлюцинации, а потому больше свет не выключал. Такое состояние длилось три дня. Я умышленно выбрал себе дежурство на Новый год, чтобы родственники не заметили перемен в моем поведении», — описывает случившееся автор книги.

В лесу с петлёй на шее

Олег спрашивал у других, как они справляются с этим, тогда ему посоветовали хорошо выпить, что он и сделал.

Вскоре эта процедура стала привычной. Всё происходило примерно по одному сценарию приблизительно раз в два месяца. Заходили в камеру (всего было 17 камер, где содержались приблизительно по 2-3 человека) и говорили: «На выход без вещей» (так же выходили и к адвокату), затем надевались наручники, после чего заключённого приводили в специальную комнату, где прокурор сообщал о том, что в помиловании было отказано. И в этот момент могли происходить различные вещи. Чаще всего организм реагировал так, что люди ходили под себя, и только один человек на памяти Алкаева заплакал. Как правило, приговорённые к казни становились безумными. После того, как всем заключённым, которых должны были расстрелять в этот день, зачитывали приговор, их сажали в обычный автомобиль.

«Они сидели на полу в затылок друг другу, их ноги были широко раздвинуты и образовывали «ёлочку». Такая рассадка полностью исключала любую попытку встать на ноги или оказать какое-либо сопротивление», — поясняет Алкаев.

Руки были завязаны сзади, рты заклеивали скотчем (до Алкаева были попытки кричать). И глубокой ночью абсолютно неприметный автомобиль с обыкновенными номерами (они каждый раз менялись) направлялся в лес. Причём когда машина заезжала в лес, то выключались фары, чтобы его не было заметно. На поляне заключённых выводили по одному, подводили к заранее выкопанной яме, надевали на шею верёвку и ставили на колени. Это было необходимо, чтобы исполнителю (тот, который стрелял в человека) было удобно делать свою работу. Стреляли из бесшумного пистолета. После выстрела к казнённому подходил врач, который определял, умер ли человек. Ведь далеко не с первой пули удавалось убить заключённого, поэтому приходилось выстреливать ещё три-четыре раза.

Родные на рудниках

Вскоре Алкаеву удалось немного облегчить процедуру для смертника. После того, как зачитывали приговор, ему надевали повязку на глаза, уводили в соседнюю комнату и тут же выстреливали. От зачитки приговора до выстрела проходило всего две минуты, поэтому человек не всегда успевал понять, что с ним произошло.

Родственникам тела не выдавались, да и вовсе не говорилось о том, что случилось с заключёнными, поэтому многие до конца надеялись, что их родных отправляют на какие-то тайные рудники. Как рассказал Алкаев в одном из своих интервью, чаще всего легенды придумывали женщины, а мужчины понимали, что скрывается за формулировкой «убыл по приговору». Однажды был случай, когда мать поставила оградку — памятник сыну, хотя в могиле не было его тела. Но она постоянно приходила к сыну на кладбище и поминала его. Жаль было не только матерей, но и некоторых заключённых, особенно молодых.

«Как-то один парень похвастался, что его родители продали машину. Вот соседи по даче (два парня) и решили его напугать парнишку, забрать деньги. Надели маску, пришли, а тут внезапно вернулась бабушка. Первый парень, крепкий, хулиганистый, организатор, убил бабушку, а мальчишку уж оба добили. Второй парень просто пошёл с первым заодно, но его приговорили к смертной казни из-за того, что ему уже исполнилось 18 лет, а организатора не приговорили, потому что ему ещё не было 18. Хотя первый и был зачинщиком, второго было жаль», — вспоминает Олег Алкаев.

Выколол себе глаза

Хоть никто из «расстрельных» и не знал, когда настанет его час, но многие всё же это чувствовали. А некоторые пытались любыми способами избежать наказания. Одни умоляли матерей помочь им, другие на тайной исповеди не клялись в грехах, а, наоборот, говорили, что они невиновны и просили написать помилование.

— Однажды один мужчина просил ВИЧ-инфицированного передать ему кровь на ватке или каким-то другим способом. Он хотел втереть её в ранку, надеясь, что больных СПИДом не расстреливают. Другой глаза себе выколол, считая, что слепого не будут казнить. Разные случаи были, — говорил Алкаев в одном из интервью.

Но всё это не спасало. Однажды двое покончили жизнь самоубийством на одной верёвке. Один в камере повесился, второй его снял, положил на кровать, будто бы тот спит, подождал, пока пройдет контрольный (контрольные ходили каждые семь минут и смотрели в глазок), затем повесился сам. Обоих спасти не удалось. Были и попытки побега. Команда была готова и к тому, что при перевозке осужденных в лес на автомобиль могли напасть. Тогда команда следовала такому приказу: сначала всех расстрелять, а только потом выходить из автомобиля.

Кстати, в команде работало 13 человек. Все они в обычной жизни были людьми разных профессий. И ни коллеги, ни друзья, ни родные не должны были знать о том, какую двойную ночную жизнь они вели. Раскрылось всё только в 2001 году благодаря статье в оппозиционном СМИ. Тогда-то родные Алкаева и узнали о том, чем занимался их родственник. Но тогда они спокойно к этому отнеслись…

Лиза ОДИНЦОВА.