Александр Сергеевич очень любил путешествовать, хотя путешествовать в XIX веке было непросто. Необходимо было запастись подорожной, документом с точным указанием цели и маршрута — на основании него можно было получать лошадей на почтовых станциях и попадать в города, въезды в которые перекрывали шлагбаумы, охраняемые солдатами-будочниками.

Путешественники платили прогоны – 8-10 копеек с версты за каждую лошадь, запряжённую в экипаж. На знаменитой тройке сумму, соответственно, приходилось утраивать. Скорость экипажа осенью определялась в 8 вёрст в час (летом – 10, зимой – 12). В сутки при непрерывной езде и своевременной подаче лошадей на почтовых станциях, располагавшихся на расстоянии 18-25 вёрст одна от другой, можно было проехать до сотни и более вёрст (а зимой – 200!). Это считалось быстро. Иностранцы в России просто трепетали от ухарства наших ямщиков!

Путешествие Пушкин совершал на тарантасе, длинной четырёхколёсной телеге. Для прикрытия седоков устраивалась кибитка из кожи или грубой ткани, натянутой на дуги из прутьев. Тарантас был прочен и довольно надёжен в дороге. Кстати, будучи в Симбирске летом 1836 года, в тарантас из царского кабриолета вынужденно пересел сам император Николай I. Съехав, не без риска для жизни, на берег Волги с Венца, государь в шутку окрестил тарантас «не опровергаемым экипажем».

Пушкин ехал до Симбирска из Санкт-Петербурга, через Москву, Нижний Новгород и Казань. Между Симбирском и Москвой, считалось, 800 вёрст. Одних прогонов, если ехать тройкой, предстояло заплатить, как минимум, 192 рубля – а ведь Пушкину в пути к Симбирску часто приходилось распоряжаться впрягать в свою коляску до шести лошадей!

Путь от Москвы до Симбирска занял у Пушкина целых двенадцать дней. Случайный попутчик запомнил голодного поэта, безуспешно пытавшегося на маленькой станции раздобыть у хозяйки хотя бы щей да каши, а та отговаривалась, что ничего не готовила. Раздосадованный Пушкин ворчал вслух: «Я опять наказан, черт возьми! Сколько раз давал себе слово запасаться в дорогу провизией и вечно забывал, и голодаю, как собака!»

Но, несмотря ни на что, в Симбирске поэту понравилось. Он провёл здесь целую неделю и обещал приехать и пожить в ближайшую зиму 1834 года – да не вышло…

Ермил ЗАДОРИН.