Просмотры1997Комментарии2

Лица. Философ Валентин Бажанов

“Мисанец.рф” продолжает знакомить вас с интереснейшими людьми Ульяновской области. В прошлую пятницу мы публиковали беседу с “ульяновским Солженицыным”. А сегодня предлагаем отрывки из интервью за 2003 год с Валентином Александровичем Бажановым. Из книги Андрея Безденежных «Симбирский контекст″. Источник: сайт литературного клуба «Первая роса»

Андрей Безденежных

Андрей Безденежных

Валентин Александрович Бажанов

Справка:

50 лет (по состоянию на 2003 год – прим.портала). Доктор философских наук, профессор. Заведующий кафедрой философии и политологии УлГУ. Единственный из россиян – член-корреспондент Международной академии философии

Валентин Александрович Бажанов

Валентин Александрович Бажанов

науки с центром в Брюсселе. Единственный из провинции – член экспертного совета Российского гуманитарного научного фонда. Занимается историей русской логики, университетской философии и философией политики.
В совершенстве владеет английским языком.

Родился в Казани. Принадлежит к третьему поколению профессуры (дед был первым в советское время деканом юридического факультета Казанского университета, в котором есть стипендия его имени).

С отличием закончил физический факультет Казанского университета, отделение теоретической физики. Затем была аспирантура по философии, кандидатская диссертация.К началу 90-х Валентин Александрович являлся доктором наук и профессором Казанского университета…

– Валентин Александрович, что послужило причиной Вашего переезда в Ульяновск?

– Я – как бы политический эмигрант… Да-да! А что вы удивляетесь? В конце 80-х и начале 90-х в Татарстане я принимал очень активное участие в демократическом движении, занимался публицистикой, активно печатался в Казанских и центральных газетах. Был, так сказать, заметным демократическим активистом в Татарии, отстаивал пророссийские интересы. Я был и остаюсь в оппозиции к президенту Шаймиеву, который был Первым секретарем обкома (В Татарии – рескома), заурядным чиновником, а с перестройкой просто пересел в новое

Минтимер Шаймиев

Минтимер Шаймиев

удобное кресло. Позже он, кстати, поддержал ГКЧП…

В Татарии можно говорить об автократическом режиме. Руководство республики не терпит инакомыслия в своей среде и вводит демократические процедуры обычно только под давлением Москвы.

В начале 90-х атмосфера в Казани была такова, что я понял, что лучше будет уехать, и когда в 1993-м поступило предложение из УлГУ, переехал в Ульяновск. Решение, конечно же, далось тяжело – все-таки моя семья принадлежит к пятому поколению казанцев, а я был самым молодым профессором Казанского университета.

– Продолжаете ли Вы бороться за свои убеждения?

– Конечно. Пишу, публикуюсь. Я считаю, что Россия – это страна многих этносов и многих национальностей. И ее административное деление должно быть вне этнических факторов. При царизме была Симбирская губерния, была Казанская губерния. Они были равны… Так должно быть и в новой России. Получается так, что происходящим в Татарии я интересуюсь даже больше, чем происходящим в Ульяновске.

– Насколько я знаю, Татарстан сейчас находится в более благоприятном экономическом положении, чем Ульяновская область. На чем строится его благополучие?

– Во-первых, Татарии повезло, что на ее территории много нефти. А во-вторых, на этом самом суверенитете. Из-за постоянных угроз Татарстана выйти из России страна 8 лет закрывала глаза на то, что республика не платила налоги! То есть, из Ульяновской области забиралось 60-70 процентов дохода, а оттуда – почти ни копейки. Отсюда (за счет этих гигантских денег, оставшихся в республике) во многом и лучшее положение Татарстана. В том числе и за счет нас с вами.

– Плюс к этому Татарстан чуть раньше вошел в рынок?

– Да. Примерно до 1993-го года республика шла по тому же «талонному» пути развития, что и Ульяновская область. Однако потом Шаймиев понял, что времена изменились, и не побрезговал пригласить хороших экономических советников, к которым прислушивался. Казань внешне очень преобразилась – идет строительство государственных зданий, но… Беда в том, что сейчас здесь по-настоящему хорошо живется главным образом приближенной к Шаймиеву элите.

– А так ли объективно хороша модель «жесткого» вхождения в рынок? Не миф ли это?

– Увы, нет… И это не мое личное мнение, а объективные закономерности общемирового порядка. Объективные законы, которые прослеживались на десятках стран. Ведь Россия – не первая и, видимо, не последняя страна, которая осуществляет переход к рынку. Так вот, эти объективные законы состоят в том, что когда в стране начинают осуществляться реформы, их можно проводить решительно, «шоковым», так сказать, образом, как в отпущенные ему три месяца пытался делать Гайдар. В этом случае благосостояние людей резко падает и через сравнительно небольшое время начинает повышаться.

Если осуществлять плавное вхождение в рынок, что делалось в подавляющем числе российских регионов, то благосостояние людей падает не так стремительно, но минимум благополучия достигается на более низком уровне. И на положительную тенденцию его рост выходит гораздо позже. Повторюсь, это не я придумал, это – объективные экономические законы, описанные в серьезных зарубежных книгах.

– Но неужели губернаторы «подавляющего числа российских регионов» этого не знают?

– Во-первых, может быть, и не знают. Губернаторы – они же не экономисты. А у многих даже нет грамотных экономических советников. А во-вторых, многие почему-то считали, что общемировые экономические законы писаны не для них! Что их можно обойти. Но это невозможно.

– А может быть и не надо рядовому человеку никаких рыночных реформ? Жили бы себе при социализме и никаких бед не знали!

– Мне лично, как «рядовому человеку», лучше жить при рынке. Потому что я не могу себе позволить два часа стоять в очереди за колбасой. Мне было противно тащить ту же колбасу из Москвы в Казань. Мне было противно кланяться торгашам. Сейчас я пошел – купил. Вопрос – заработать денег. Ну а бабушке, которая могла с утра до вечера сидеть в магазине, мирно беседовать с соседками и ждать привезут колбасу или нет, ей, может быть, лучше при советской системе. И я, и бабушка у магазина – оба рядовые люди. Кто из нас является мерилом? Вероятно тот, за кого большинство. В начале 90-х большинство было таких как я.

– А можно ли по тем же экономическим законам определить, не надоест ли большинству новая рыночная экономика и не схватится ли оно за вилы?

– Можно. На это тоже есть общемировые законы. Если валовой внутренний продукт какой-то страны на душу населения равен 1000 долларов в год, то средняя продолжительность демократии в этой стране – 7-8 лет. Если такой доход 2000-3000 долларов – продолжительность демократии 27-33 года. Если же доход превышает 6000 долларов, демократия уже необратима. Нет ни одного государства, которое, достигнув этой планки, вернулось назад. В России сейчас этот показатель в настоящий момент составляет 2400 долларов. Так что судите сами. Экономический рост предопределяет и политическое будущее страны.

– Вечный русский вопрос: кто виноват в том, что нам пришлось исправлять положение в стране «рыночными» законами?

– Не в последнюю очередь наш великий земляк – Владимир Ильич. К Октябрьской революции я отношусь как к государственному перевороту, как к трагедии русского народа. Я убежден, что если бы тогда не затеяли революцию, то сейчас жили бы не хуже, чем Германия. С 1890 по 1913 годы Россия стремительно росла экономически. Производство увеличилось в 4,5 раза. Но потом пришли большевики и, пересажав, перевешав полстраны, привнесли в Россию лагерные порядки, щедро залив все это водкой.

– Второй русский вопрос: что нам делать в нынешней ситуации, чтобы быстрее началось российское процветание?

– Вы удивитесь, но и на это есть четкие законы, проверенные временем. Мы считаем себя великой державой и хотим, чтобы с нами считались. Но существование действительно великой державы с нормальной армией возможно только на нормальной экономической основе. То есть, первым делом, мы должны создать эту основу. Экономические закономерности таковы, что чем «меньше» государства в экономике, тем экономика развивается успешнее. Уменьшение влияния государства на экономику на 1 процент, гарантирует ее 4-процентный рост! То есть, государству нужно как можно быстрее уходить из экономики, освободить предпринимателя от влияния чиновника, раскрепостить инициативу граждан. Не сметь командовать предпринимателем! Ему должно быть разрешено все, что не запрещено законом. Отдача – налоги. Это называется либеризацией экономики.

– Но насколько я знаю, властные структуры, наоборот, стремятся проникнуть в Советы директоров крупных компаний.

– О том и речь… Позиция чиновника очень проста: когда у меня постоянно течет в карман, зачем мне что-то менять? А вдруг будет хуже течь?! Получается, что чиновнику это не нужно, он далеко не всегда заинтересован в позитивных изменениях в рамках государства как целого. Чиновник, как бы представляя государство, своим порой мелочным вмешательством тормозит экономическую самоорганизацию общества.

– Значит, Россия обречена?

– Шанс выжить есть, но он невелик. Я думаю, что Россия на ближайшие годы обречена на очень скромное существование. А потом… Помните, мы говорили про валовой внутренний продукт? Если лет через пятнадцать положение существенно не улучшится, то очень возможен откат к авторитарному режиму. Это не я, это наука говорит.

– Каким конкретным образом сейчас можно оторвать экономику от политики?

– Как мы уже говорили, чиновник не должен входить ни в какие Советы директоров и так далее. Предприятие платит власти налоги, и все. Чиновник, входящий в совет директоров, представляет там зачастую собственные интересы. Если он оттуда уйдет, ему, конечно же, будет хуже. Но лучше государству… Сейчас у нас власть конвертируется в средства. Коль я стал крупным чиновником, я вошел в Совет директоров крупного предприятия и получил возможности. Эту цепочку нужно ликвидировать.

– Но если отнять у власти эту возможность, то в нее и не пойдет никто!

– А это уже вопрос создания в России гражданского общества. Если мы хотим жить «нормальной» жизнью, мы обязаны это сделать. Когда я был на стажировке в США, то меня пригласил фермер из штата Канзас – это один из самых богатых аграрных штатов. Он мне сказал: «Не мне губернатор нужен, а я губернатору нужен!»

У нас же все наоборот. Там губернатор – первый среди равных, у нас – местный царь и бог. Чуть что, все бегут к губернатору – «Барин нас рассудит!». Но должен рассуживать не губернатор, а закон. И губернатор перед этим законом должен быть точно в таком же положении, что и все остальные.

Это, кстати, еще один фактор, против которого я боролся в Татарии. Шаймиев – это вам не Шаманов, и не Горячев. Шаймиев и его приближенные находятся у власти, очень близкой к абсолютной.

– Давайте поговорим об Ульяновске. Насколько мы впереди или позади всех этих общероссийских процессов?

– У нас происходит то же самое, что и по всей стране. Власть не желает отпускать предпринимателя на свободу. И тем

Владимир Шаманов

Владимир Шаманов

самым объективно тормозит развитие региона. В Ульяновске по-прежнему, как и в горячевские времена, правит бал чиновник. Причем даже не новый чиновник, а горячевский чиновник. Сменилась верхушка области, а чиновник, как сидел на своем месте, наверное, еще с советских времен, так там и сидит.

Как говорится: «Пришли иные времена, должны взойти иные имена…» Имена во многом остались прежними.
Это – первый, с позволения сказать, недочет шамановской администрации.

Второй недочет – Ульяновск не достаточно занимается пиаром области. После выборов Владимир Анатольевич в течение трех-четырех месяцев по федеральным опросам входил в сотню ведущих российских политиков. Сейчас, из-за отсутствия пиара области, на федеральном уровне Шаманова просто забыли и вспоминают, в основном, в связи с делом Буданова, а это, смею заверить, негативная связь. Шаманов – больше не политик федерального уровня. А для того, чтобы в область шли инвестиции, ее первое лицо должно светиться. И не только на федеральном уровне. Результат – большие упущенные возможности для области.

И, наконец, третий недочет – явно недостаточный внутренний пиар. Приход новой администрации был позитивным шагом в экономике нашей области, но население области этого не заметило, несмотря на явно позитивные тенденции по ряду позиций. Нужно было четко отметить «стартовый» уровень. Это не было сделано. Для голосующего обывателя образ Шаманова далек от образа губернатора-созидателя. На настоящий момент (начало 2003-го) он – политик неоправданных ожиданий.

– Говорят, что ульяновский народ сам во многом виноват, так как пассивен и сонлив! Вот у нас обломовщина и процветает. Отличается ли казанский народ от ульяновского?

– Я больших отличий в людях не замечал. Ведь активность людей в конечном итоге зависит от власти, от того, как человеку дают развернуться.

Вот возьмите Самару начала 80-х годов. Это был пустой, грязный, серый и такой же сонный город. В 90-х этот город было уже не узнать! Посмотрите сами, насколько мощно развивается этот регион. Он сейчас намного более развит, чем Татария, которая, как мы знаем, налоги не платила. И уж тем более, чем Ульяновская или Пензенская области! В Самаре произошла либеризация экономики на московском уровне. Либеризация в большей степени, чем во многих городах России. И это совсем не связано с менталитетом людей. Экономические предпосылки не зависят от менталитета человека. Они, наоборот, предопределяют его менталитет.

Судите сами… Разве можно сравнить менталитет сингапурца и швейцарца? Нет. А экономическое развитие и здесь, и здесь одинаковое. В Швейцарии – это 42000 долларов валового внутреннего продукта на душу населения в год, а в Сингапуре – 37000 долларов. Кстати, в Финляндии – 25000. Можно только гадать, какова была бы эта цифра, останься Финляндия в составе СССР.

А если говорить об обломовщине… Если вы помните произведение, то и Обломов, и Штольц существовали в одном месте. Вопрос, какое начало – обломовское или штольцевское – возобладает у нашей власти и граждан.

– Философия и религия. Близки ли они?

– Я – не верующий. Вера – личное дело каждого. К верующим отношусь с уважением, но в последнее время я все с большей тревогой наблюдаю, что религия становится делом государственным. Церковь явно хочет стать частью государства и в том числе ввести курсы православной культуры в школах. Это абсолютно неприемлемо! Получится, что в Татарии введут основы мусульманской культуры, в Калмыкии – основы буддийской культуры. Обществу нужно объединение, а подобное его еще более расколет, причем по взрывоопасному конфессиональному признаку.

– Но религией сейчас пытаются подменить коммунистическую философию. Хотят дать человеку идеалы. Чем же тогда, если не религией, заполнить вакуум в душе?

– Нравственностью… И прежде всего, представителей власти. Власть – это люди, находящиеся на самом верху. Хотят они или нет, но на них во многом равняются… Непогрешимость власти должна стать высшим критерием. Власть должна поступать нравственно и требовать от других того же самого. Пока люди, находящиеся на самом виду, поступают «не нравственно», никакая религия или культура нам не помогут.

– Как у дела с «нравственностью власти» обстоят в Ульяновской области?

– Владимир Анатольевич, насколько могу судить, – вполне нравственный человек. Но он должен очень внимательно подбирать себе окружение. Потому что все безнравственные поступки его окружения всегда проецируются на лидера. А человек должен не иметь даже мысли заподозрить первое лицо в чем-то «грязном»!
У нас же с окружением не очень.

Взять такой случай, которому я лично был свидетелем. Спустя три недели после победы Шаманова я сидел у ректора УлГУ. И вдруг без стука, без спроса, в кабинет входит человек и садится. Ректор меня ему представляет. Тот не обращает на меня ни малейшего внимания. Я выхожу из кабинета и спрашиваю у секретаря: «Кто это?» В ответ: «Заместитель губернатора Ц.».

Ну что это такое? У человека не было даже элементарной культуры! Он через несколько месяцев вылетел, но скольким людям он испортил впечатление от новой власти, сколько людей усомнилось в своем выборе?

– У каждого своя правда. В чем Ваша?

– Правда в том, чтобы всегда поступать так, чтобы твоя совесть была чиста. Категорический императив Канта: «Поступай так, чтобы твой поступок мог стать общезначимым законом. Так, как ты хочешь, чтобы другие поступили по отношению к тебе». Я с этим полностью согласен.

– Какое значение для Вас имеют деньги?

– Если бы я стремился очень много зарабатывать, то давно бы ушел в другую сферу.

– Как живет нынешняя российская профессура?

– По-разному. На одну профессорскую зарплату (порядка 100 долларов) нормально не проживешь. Мне повезло, что я зарабатываю деньги любимым делом. Я занимаюсь наукой, и наука меня кормит. Кто-то же другой, чтобы нормально существовать, выращивает на собственном огороде картошку, кто-то подрабатывает репетиторством.

– Чем занимаются Ваши близкие?

– Жена – философ, доцент. Дочь – студентка. Обе, как и я, в УлГУ.

– Знание философии облегчает отношения в семье?

– Я бы не сказал. Все мы – люди творческие. Иногда доставляем друг другу неудобства.

– Какой поступок в своей жизни Вы считаете самым важным?

– Многие моменты были важными. Например, мой выход из КПСС в 1990-м. Тогда это было очень рискованно. Из ста двадцати преподавателей кафедр общественных наук это сделал только я один.

– Чего Вам, по большому счету, не хватает в жизни?

– Здоровья, пожалуй…

– Какое значение для Вас имеет Ульяновск, Ульяновская область?

– Это мой дом. Как ни странно, я чувствую себя здесь более дома, чем в Казани. Мой дом там, где я работаю.

– Если Вам предложат вернуться в Казань, уедете?

– Я не привык возвращаться к уже прочитанным страницам. Разве что, если предложат поработать вместо Шаймиева. Шучу!
Впечатления от встречи:
Не ожидал встретить экономиста такого высокого уровня в Ульяновске. Уровень Бажанова еще более оттеняется абсолютным отсутствием в нем высокомерия и «ученого снобизма» и очень мягкой манерой общаться.

 

В следующую пятницу читайте интервью с директором завода.

Тэги:
Справедливый телефон
Десятки тысяч людей остались без воды! СТ №357 от 4.12.2023
Все выпуски Справедливого телефона

Популярное