Мисанец.рф продолжает предаваться ностальгии. В своей новой еженедельной рубрике “Бандитский Ульяновск” мы будем вспоминать времена суровые, зато не скучные: когда зарождались и достигали расцвета местные группировки и завоевывали своё место под солнцем криминальные авторитеты, имена которых сегодня не забыты. Читая об этом, многие из вас удивятся: неужели всё это происходило в сонном провинциальном Ульяновске? Возможно, на самом деле всё было ещё хлеще…

Вместо предисловия
В советское время Ульяновск почти не привлекал внимания профессиональных преступников – они называли его “красным” городом. Обделывать в нем свои делишки заправилам преступного мира было крайне затруднительно. Много ли наворуешь, если ульяновское партийное начальство постоянно клянется каленым железом выжечь преступность на родине Ленина? Попадать в местные исправительные колонии они тоже не хотели. Потому что ульяновские зоны, как и город, считались “красными”, в них верховодили заключенные, активно сотрудничающие с администрацией. А с ними уголовная элита не желала иметь никаких дел.

Перевоспитывать воров в Ульяновской области начали еще в 50-е годы. Мало кто знает, что в 1946 году на месте Инзенского СИЗО-2 располагалась тюрьма НКВД, где отбывали наказание самые забубенные головушки Советского Союза. Это был своеобразный “Белый лебедь” сталинских времен. Сто мест в тюремном бараке было выделено специально для воров в законе и других авторитетных урок. В 1964 году тюрьма была расформирована. А после 1970 года, когда в Ульяновске с большой помпой отпраздновали 100-летие со дня рождения Ленина, элите преступного мира и вовсе не стало житья – идеологическое поле, порожденное культом вождя, напрочь перебило дух воровских малин. 

Упрочить свое влияние в области уголовная элита смогли лишь в смутное перестроечное время.
В Поволжье центрами воровской активности стали Казань и Самара. Через своих смотрящих воры попытались подмять и нарождающиеся бизнес-структуры Ульяновска. Но первыми к лакомому куску успели крутые ребята без комплексов – несостоявшиеся чемпионы силовых видов спорта – борцы, боксеры, каратисты, а также лидеры молодежных группировок. Столкновение воров с молодой бандитской порослью привело к череде кровавых разборок и “заказных” убийств в конце 80-х – начале 90-х годов. С этого момента и начинается всё самое интересное.

Мирон и его Сказка

В 80-е годы не было в Ульяновске более уважаемого воровским сословием человека, чем Иван Миронов. Авторитет Мирона покоился на солидном “фундаменте” – он семь раз “топтал зону”. И хотя садился Иван в основном по мелочи – за хулиганство, нарушение режима после отсидок и т.п. – слухи о честном блатном из “красного” города распространились по всему Поволжью. Он не был “законником” в традиционном смысле этого слова. Никто не знал, на какой сходке, в какой колонии, централе его “крестили” и кто из влиятельных воров за него поручился. Вором в законе Ивана сделала молва. И это “народное” звание он носил до самой смерти.

Жил Мирон вместе с младшим братом Юрием в Третьем Сельдинском переулке в доме своего отца. Когда Ивана в очередной раз “исправляли” в колонии, Юрий по пьянке запалил родительское гнездо. Ходили слухи, что братья еще при жизни отца не поделим его имущество. Младший якобы завидовaл, поэтому и решился на поджог. Сам Юрий о причинах своего поступка никому не рассказывaл. Отсидев шесть лет,  он вернулся в Ульяновск и обзавелся своим жильем. Иван простил младшего, но прежнего взаимопонимания между братьями уже не было. “На поклон” к ульяновскому авторитету съезжались освободи шиеся зэки со всего Поволжья. Все знали, что Мирон поможет. Для этого требовалась “рекомендация” из колонии, что зэк не сотрудничал с администрацией и не сидел в “петушатнике”.

Разбирал Иван и всевозможные конфликты. Особенно часто они возникали между молодыми бандитам, которых авторитет презрительно называл “щеглами”. Мирить “щеглов” было весьма непросто и даже опасно для жизни – Ивана днем и ночью охраняли несколько телохранителей. А рядом с домом всегда стояла наготове “дежурная” легковушка. Щедрый по натуре, Мирон любил широкие жесты. Он запросто мог приказать подвезти к РУВД опаздывавшего на работу знакомого милиционера. А мог и “послать” его по пьянке – авторитет был страшным матерщинником. Но в целом к милиционерам относился с пониманием. “Они свое дело делают, а мы – свое”, -втолковывал Иван уголовникам, на дух не переносившим ментов. Однажды к Мирону зашел участковый – проверить, чем тот занимается после отсидки. Сожительница поднадзорного засуетилась, накрыла стол. Увидев, что хозяйка достала бутылку, Мирон тут же ее осадил: “Ты что, он же на службе!”. Три глубокие привязанности были в жизни у рецидивиста Мирона – голуби, карты и его сожительница по кличке Сказка. Голубей Иван любил с детства. Повзрослев, не изменил своей привязанности – в голубятне, устроенной под крышей сарая, обитало несколько десятков породистых птиц. Разбойничьим свистом Иван самолично гонял своих почтарей и турманов на радость соседских пацанов. Голуби в доме Мирона жили везде. Они разгуливали по кухонному столу, садились на плечи хозяина, который в хорошем настроении кормил их изо рта. Даже на зоне он ухитрялся держать стаи разномастных голубей! Они, как известно, в блатном мире символизируют стремление к свободе. Позднее Ми-рон обзавелся декоративными курами, которые своей миниатюрностью напоминали ему любимых пташек.

Сожительницу Мирона Галю, работавшую продавщицей в пивнушке, за эффектную внешность прозвали Сказкой. Она была не только красивой женщиной, но и верной подругой авторитета. Под

Иван Миронов – второй справа. Галина Сказка -третья слева. Фото из книги С.Трофимова “Ульяновская братва”

настроение Иван ласково называл ее “баушкой”. Но когда был чем-то раздражен, мог под горячую руку и поколотить. Говорят, что за долгие годы его скитаний по колониям Сказка ни разу ему не изменила. Мирон ценит верность подруги и всячески заботился о ней. Однажды после очередной отсидки он снова нарушил режим, а когда к нему пришли милиционеры, забаррикадировался в своем доме. Попинав дверь, оперативники пальнули в окно капсулой со слезоточивым газом. Ваня первым делом бросился спасать сожительницу и спрятал ее в подпол. А сам, не выдержав газового атаки, выскочил на улицу. Когда его спросили, кто еще остался в доме, Мирон, кашляя и чихая, заорал: “Сволочи! Сказку мою погубите!”.

К картам Мирон пристрастился на зоне. Говорят, что играть его научил в штрафном изоляторе старый шулер. Сутками напролет они с Иваном тасовали самодельные колоды. Мирон так набил руку, что после ШИЗО с ним боялись связываться даже опытные картежники. Как-то раз ему пришлось сразиться “в очко” с опером. Тот пришел к нему домой с проверкой. Узнав, что хозяин большой спец по азартным играм, визитер решил во что бы то ни стало его обыграть. Карты кидали раз десять подряд. И каждый раз у Ивана выпадало 21 очко, а у опера – то недобор, то перебор… Азарт постоянно терзал душу Мирона. Когда он видел играющих на деньги, не выдерживал и сразу же подсаживался к компании. Но играл не ради денег – ему нравился сам процесс. Знавшие вора н законе люди до сих пор вспоминают историю, больше похожую на легенду.

Однажды на Ульяновском автовокзале Мирон подсел к компании картежников и в считанные минуты “ободрал” их на крупную по тем временам сумму – 300 рублей. После этого довольный Иван остановил такси и попросил водителя отвезти его домой. По пути ему понравилась услышанная по транзистору мелодия. Включил приемник на полную громкость, но водитель возмутился нахальством пассажира и убавил звук. Иван снова крутнул колесико и сунул водиле “червонец” – чтобы не мешал слушать. Через некоторое время таксист снова уменьшил громкость, и Иван опять полез за деньгами… Так они и ехали до Дачного, то прибавляя, то убавляя громкость. Мирон божился, что приехал домой без копейки…

Иван знал, что над ним сгущаются тучи, и однажды проговорился участковому: “Слышь, Виктор, меня “завалить” хотят, но ничего у них не получится!” “Кто, Иван?” – полюбопытствовал милиционер. Но Мирон больше не проронил ни слова. Предчувствие уголовника сбылось. “Завалили” Мирона октябрьской ночью 1991 года в своем доме – он был убит двумя ударами ножа в печень. Почему-то в ту ночь рядом с ним не оказалось ни телохранителей, ни друзей. Незадолго до убийства на соседней улице была замечена “Волга”, на которой, как предполагалось, приехали киллеры. Их, кстати, не нашли до сих пор. По одной из версий, с Мироном расправилась заволжская братва. За несколько дней до гибели к авторитету приезжали несколько блатных, а наутро одного из них нашли мертвым на улице. И хотя судмедэкспертиза заключила, что гость умер от переохлаждения, его приятели обиделись на Ивана: мол, недосмотрел. Ходили слухи, что известный карманник Юра Нога грозился убить Мирона. Тот не испугался, взял с собой Галю и поехал на похороны погибшего блатаря. А через несколько дней хоронили его самого…

Траурную процессию сопровождало более 80 автомобилей с госномерами многих регионов России. Когда кореша разошлись с кладбища, на могиле Ивана еще долго рыдала его Сказка… Похоронив Ивана, Юрий не стал учинять разборки. Это многих удивило, но, возможно, он знал об убийстве брата больше других. Смерть романтика воровской жизни стала предвестницей краха семейного клана Мироновых. Справив сороковины , родственники раздали всех голубей (но птицы все равно слетались в Иванов дом даже спустя несколько лет после гибели хозяина). В 1995 году Убили Юрия, и в том же году умер старый Тимофей Миронов. А вскоре посадили за наркоту и дочь Ивана…

В следующий вторник читайте про лучшего друга Ивана Миронова.

Опубликованные в этой рубрике материалы собраны из книги Сергея Трофимова “Ульяновская братва. Невыдуманные истории любви, жизни и смерти” (2002 год, © 000 “Симбирская пресса”) и архива “Молодёжной газеты” (2005 год)