Последние лет десять мы перестали говорить о нашей медицине в контексте реанимирования и принялись активно ее модернизировать и оптимизировать. Новые веяния не обошли стороной и такие лечебные «мамонты», как больница скорой медицинской помощи и Вторая областная, в результате скрещивания которых в 2011 году в регионе появился Центр специализированных видов медицинской помощи. С его недавно назначенным главврачом – наше интервью.

Светлана Суворова взошла на «капитанский мостик» главного врача Центра специализированных видов медицинской помощи (в народе по-прежнему БСМП) в октябре 2016 года, сменив «у штурвала» ушедшего на пенсию по возрасту Виктора Корнева. Пересудов и толков относительного нового назначения было не мало. Еще бы! Впервые это медицинское учреждение возглавила женщина. Да еще какая! Статная, красивая, обаятельная, интеллигентная и тактичная. Но те ли это качества, чтобы управлять медициной региона и развивать ее? Об этом и многом другом мы решили узнать у самой Светланы Суворовой.

– Я не планировала быть врачом. В моей семье докторов не было. В моих юношеских планах маячил диплом инженера-строителя. Однако на семейном совете отец заявил, что против такой перспективы. Решающую роль сыграла бабушка, сказав тогда: «Почетно и уважаемо быть педагогом или врачом». Вот так я и поступила на медицинский.

– Любой солдат желает стать генералом. А о чем мечтали вы в начале карьеры?

– В медицине я без малого 20 лет. Свой выпускной набор молодого специалиста – диплом, знания и желание работать – я принесла в Центральную городскую клиническую больницу (ЦГКБ). И до последнего назначения трудилась там. Будучи интерном, я страстно желала одного – стать профессионалом своего дела. Не люблю ничего наполовину: нельзя быть полудоктором, полупедагогом, полуинженером. Потому, может, и легких путей не искала: дежурства – так на полную катушку, с отдачей, без сна и продыху. При этом старалась в плотном графике находить время на дальнейшую учебу. Благодаря этому я и попала в кадровый резерв области. Признаюсь, своего часа ждала. Хотя выбор меня как руководителя Центра немного всё же напугал.

– Почему?

– Здесь поневоле «замандражируешь». Представьте: коллектив более 1000 человек, большинство – мужчины, у которых всегда был руководитель-мужчина. Более того, практически все мои предшественники – люди военные. И тут появляюсь я.

– Ваши страхи оправдались?

– Приняли меня доброжелательно, хотя некоторая настороженность чувствовалась. Но все эти нюансы быстро исчерпали себя. Думаю, потому, что я, конечно, руководитель требовательный, но одновременно ищущий, готовый слушать и идти на компромиссы. Поверьте, у нас все совещания заканчиваются единогласным принятием решений. И это уж точно не потому, что меня боятся. Большую роль в доверии коллектива, возможно, сыграла еще и моя безграничная преданность профессии. Я очень люблю лечить людей, всегда стараюсь включаться в процесс. Мне неинтересно быть заштатным «главным». В первую очередь я доктор.

– В чем, на ваш взгляд, особенность Центра на фоне не менее значимых медицинских учреждений области?

– Центр создавался на базе двух абсолютно разных по ритму и направленности больниц. Вторая областная всё время своего существования была нацелена на оказание любой помощи пациенту, имея размеренный, плавный функционал. У врачей заведомо было время и подумать, как и чем лучше лечить, и провести всевозможные дополнительные обследования, понаблюдать больного – чего не скажешь о больнице скорой медицинской помощи. Здесь всегда аврал. Именно сюда ведут все дороги с ДТП, пожаров, ЧП. Самые тяжелые и экстренные больные – здесь. В таких условиях размышлять просто некогда: секунды решают жизнь. И вот эти два совершенно разных организма, по задумке, должны были начать работать как одно целое. К сожалению, до сих пор эти часы не отстроены. Еще остались шероховатости, которые и подмечают пациенты. Хотя успехов умалять нельзя.

– Каких успехов?

– Мы можем предложить сегодня нашим пациентам новые технологии, новые условия, а значит, и возможности по спасению жизни. На базе нашего Центра открыты новое отделение проктологии, дополнительное травматологическое отделение, отделение нейрохирургии. Также внедряем высокотехнологичные методы лечения, включая трансплантацию органов, в частности почек. Токсикологию вообще можно назвать отдельным комплексом, поскольку она не только единственная в своем роде в области, но и уникальная по возможностям. Сейчас мы активно занимаемся развитием гинекологии. Достигнуты высокие результаты в лечении сочетной травмы, когда мы спасаем жизнь пациента, получившего одновременно травму головы, например, и ног. Буквально на днях, в первых числах марта, мы прооперируем девочку, попавшую в ДТП на проспекте Сурова. Ребенок был доставлен к нам в тяжёлом состоянии: перелом обеих ног, травма таза. Девочка танцевала и свою дальнейшую жизнь связывала именно с этой профессией. Я ей пообещала, что она не просто встанет, но снова сможет танцевать. Это не чудо, а всего лишь использование по назначению возможностей нашего Центра, главный из которых –  человеческий потенциал. Чудо творит не техника, а доктор, он и есть  настоящий волшебник.

– Если в нашей медицине не всё так плохо, почему тогда, на ваш взгляд, наблюдается такое активное противостояние между врачами и пациентами? Из недавних примеров: избитый доктор в Нижнем Новгороде, фельдшер «скорой» в Ульяновске…

– Я об этом много думаю, но однозначного ответа найти не могу. Я сострадаю пациентам, которых не долечили, но и готова встать горой за врачей. Наверное, всё дело в излишней агрессивности нашего общества. Люди почему-то считают, что врачи не спасают им жизнь, а оказывают услугу. Знаете, как обидно бывает: поступает на «скорой» больной, ты готов ради его здоровья хоть на амбразуру, а он тебе: «Ты меня еще учить будешь?! Мое здоровье – что хочу, то и делаю!». Поневоле задумаешься: для чего все твои усилия, если человеку самому на себя наплевать?! Врачи тоже люди, потому со временем от такого отношения и развивается профессиональная чёрствость. Безусловно, это точка невозврата, момент, когда нужно покидать профессию. Мне кажется, в условиях нашего времени фактически не защищен ни пациент, ни врач. И еще многое зависит от внутренней организации человека, его воспитания, его принципов и устоев.

– Один из вопросов от наших читателей: почему медицина в Ульяновске значительно отстает в своем развитии от многих других регионов? Может, всё дело в неправильной модернизации и оптимизации?

– Сам процесс модернизации нужен и важен. Он назрел. Оценивая опыт других регионов, можно с уверенностью сказать, что он способен дать результат. Хотя вынуждена с горестью согласиться: наш регион в “догоняющих”. Причина в том, что мы очень активно взялись за оснащение больниц, поставив в приоритет техническую составляющую. Забыв, что за каждой машиной, за каждым скальпелем стоит человек, которого, к сожалению, не замотивировали на прогресс. Вот вам пример. В нашем Центре я с удивлением открыла для себя наличие нового оборудования, которое даже ни разу не запускалось. Просто нет человека, знающего, как это сделать. Нам стоит проработать этот вопрос – тогда мы скоро достигнем желаемых высот, поскольку потенциал – доктора – для мощного рывка вперед у нас колоссальный. Что касается материально-бытовой части – что ж, Москва не сразу строилась. В первую очередь как врача меня интересуют возможности спасения человеческой жизни, а во вторую – быт, хотя для выздоровления пациента окружающая его среда тоже имеет значение.

– В течение всего нашего разговора мне не дает покоя красная нить, что повязана на вашей левой руке. Это ведь от сглаза. Вы врач и верите в это?

– Эту нить мне повязали в Иерусалиме, куда я ездила по обмену опытом. От израильской организации лечебного процесса я пришла в восторг. Например, от системы трех коридоров: красный – экстренный, желтый – средней тяжести, зеленый – для несложных случаев. У них даже клиники не похожи на больницы в нашем понимании, а похожи, скорее, на торговый центр. Но это уже другая история… А нить – да, я во всё это верю. Врач вообще должен всегда быть уверенным и верить в свои силы и чудо.

Ольга ФИЛИППОВА.